Красный Рыцарь - Майлз Кэмерон

С востока пришла группа раскрашенных людей под предводительством Акра Крома из абенаков. Они совершали набеги на окраины Альбинкирка, захватили в плен сотню человек и теперь готовились вернуться домой. Пришедшие из–за Стены всегда так поступали: нападали, грабили и ускользали к себе. Акра Кром был настолько стар, насколько может быть мужчина–воин, и он все еще оставался вождем пришедших из–за Стены — кожа выдавала его возраст. Все волосы у него на теле выпали, раскрашен он был в стальной серый, который в свете луны переливался, точно серебро. Он обладал силой, что считалось редкостью среди этих людей. Шаман, воин и великий бард, старик слыл живой легендой.

Экреч — верховный вождь гвиллчей, которых люди называли боглинами. Его грудная клетка сверкала белым, руки и ноги, наоборот, отливали черным, такой же окрас имела голова. Ростом он был со взрослого человека. Вокруг жвал мерцала сила, более заметная, чем у гвиллчей кастой пониже. Кроме прекрасных природных доспехов, он носил изготовленную на Востоке, добытую на войне кольчугу, которая тщательно крепилась к панцирю, чтобы они составляли единое целое. В руках он держал пару огромных выкованных людьми мечей, к поясу цеплялся рог.

Шип остался доволен их появлением и предложил угоститься вином и медом.

— Мы понесли большие потери, победы нам достались дорогой ценой, как и унизительные поражения, — начал чародей, решив ничего не скрывать.

— Сэссаги одержали великую победу на востоке, — вклинился раскрашенный человек. Остальные воины ворчанием выразили одобрение.

— Одержали, но ценой огромных потерь, — кивнул Шип.

Над головой сияли звезды — захватывающая игра света на черно–синем небе позднего вечера. Несмотря на темень, их встреча не освещалась пламенем костра. Дикие не любили огонь.

Шип указал на небеса.

— Сэссагов и абенаков меньше, чем звезд на небе, — заметил он, — и многие сэссаги погибли у Выдровой пади.

Громко щелкнув, разомкнулись и тут же сомкнулись челюсти Экреча, показывая, что он считает напрасной потерю ценных воинов, которую не так–то легко будет восполнить. Цель не оправдывала средства. Сильное неодобрение.

Акра Кром пожал плечами.

— Когда ты станешь командовать пришедшими из–за Стены, тогда и будешь выбирать им войны.

Черно–белый вождь гвиллчей гневно заявил:

— В дремучих лесах все мягкотелые для нас одинаковы.

Шип рявкнул, и оба вождя притихли.

Заговорил Туркан, голос демона, крупного и прекрасного существа, неожиданно оказался писклявым:

— Я во всем виню тебя, Шип.

Чародей не ожидал столь прямого обвинения и начал собирать силу.

Туркан вытянул длинную руку и произнес:

— Мы все воевали по твоему приказу, но не взаимодействовали друг с другом. Были не вместе. Ни один гвиллч не остается с сэссагами. Ни один гвиллч не поднимается с абнетогами, когда мы летим против Скалы. Абнетоги, кветнетоги и гвиллчи сражаются с одним и тем же врагом в одних и тех же лесах, но ни одно существо не помогает другому. Недалеко отсюда погиб с гвиллчами хейстенох.

Шип обдумывал его слова — полный силы, готовый принять вызов, который обычно следовал за подобной критикой. Соображал он медленно.

— Ты вооружился против меня, — проскулил великий демон. Сказать по правде, все его высказывания были похожи на скулеж. — И все же я не бросаю тебе вызов. Тот, кто однажды был человеком.

Колдун позволил частичке собранной им силы развеяться. Это привлекло внимание фей. Их всегда притягивала чистая сила. Крошечные грациозные тельца замелькали в воздухе, где освобожденная сила переливалась ядовитозеленым цветом.

Одну из них Моган поймала прямо на лету и тут же отправила в рот. В ночи раздалось смертельное проклятье феи, и маленькое создание исчезло в огромной глотке.

— Сильная, — похвалил Экреч. — Хороший выпад.

Повстанец Джек содрогнулся. Большинство людей считали убийство феи кощунством. Он сплюнул и заговорил:

— Шип, мы здесь лишь с одной целью. Ты обещал нам разбить аристократов. Именно ради этого мы собрали всех недовольных из всех деревень. Этим летом наши люди будут страдать под гнетом лордов, поэтому сейчас у нас есть возможность их разбить. А теперь армия короля подходит все ближе и ближе. Когда мы будем сражаться?

— Вы, повстанец Джек, мое секретное оружие, — склонил голову Шип. — Ваши длинные стрелы заберут жизни многих титулованных рыцарей, а твои люди… Ты сам говорил, они должны оставаться в тени. И выйдут из нее после десятилетий ожидания в нужный момент, когда мы полностью разыграем все карты. Я сражусь с королем и его армией там, где посчитаю нужным. И вы все будете тогда со мной.

Он повернулся к кветнетогам.

— Признаю, я отправлял вас воевать с врагами без личного руководства: вы поступали по своему усмотрению. Но все же я до сих пор считаю это мудрым решением. Между гвиллчами и пришедшими из–за Стены нет дружбы, а повстанцы не слишком любят существ из земель Диких. И абсолютно все в лесах боятся кветнетогов и абнетогов. — Чародей засунул в рот большой кусок медовых сот. — Мы уже должны были праздновать победу, но я чувствую, неумолимая рука судьбы ведет нас к ней тернистой тропой. Повелеваю всем проявлять большую осторожность.

Он понизил голос и наполнил его силой, витавшей в воздухе рядом с ним, и из запасов, хранившихся внутри на всякий случай, и даже тогда демоны продолжали сомневаться в его власти.

— Повинуйтесь мне безоговорочно. Мы не станем сражаться с королем у Альбинкирка. Мы позволили легкой победе разделить нас, рассредоточить наши силы. Пусть Туркан следит за королем и убивает его лошадей. Не больше. Пусть Экреч отведет свои войска от Альбинкирка. Без боя. Пусть сэссаги и абенаки вернутся в свои лагеря. Пусть повстанцы точат кинжалы. Наш день близок. Король никогда не доберется до Лиссен Карак.

— Мне это больше по душе, — прошипел Туркан. — Одно великое сражение, и куча мяса.

Шип выдавил подобие улыбки — будто вокруг рта треснула плоть, — и все, кроме демонов, содрогнулись от отвращения.

— Вряд ли нам потребуется сражаться, — заметил он. — Но, когда они начнут грызться между собой, вы сможете отрывать мясо от костей сколько душе угодно.

— Ты всегда так говоришь, Шип, — сказал Туркан. — Но дело дойдет до зубов и копий, и мне не нравится Кохоктон за спиной.

Чародей ненавидел, когда его решения оспаривали. Он начинал злиться.

— Ты боишься проиграть, хотя еще не выпущено ни одно копье?

Великий демон не отступал.

— Да, — произнес он. — Я видел много поражений и никчемных побед; на моем теле многочисленные шрамы, а мое гнездо пусто, хотя должно быть полным. За последний лунный месяц погибли двое моих кузенов — одного убило копьем темное солнце, а второй лишился души из–за жестокого колдовства. — Он обвел собравшихся взглядом. — Кто из вас придет мне на помощь? Вы надеетесь на предательство — согласен, люди рождены, чтобы предавать друг друга. Но многие из них будут сражаться, и сражаться отчаянно. Они всегда так поступают! И я спрашиваю: кто из вас придет мне на помощь?