Гайдзин - Джеймс Клавелл

— Трудно, господин.

— Ты выяснил, кто сообщил сиси об Утани? О его тайном свидании?

После паузы Инэдзин сказал:

— Это была прислужница госпожи, господин. Она шепнула маме-сан, которая шепнула им.

Ёси вздохнул.

— А госпожа?

— Похоже, что госпожу не в чем упрекнуть, господин.

Ёси вздохнул ещё раз, довольный, что Койко оказалась не замешанной в этом деле, но в глубине души не убежденный окончательно.

— Прислужница сейчас с нами — я займусь ею. Проследи, чтобы мама-сан ничего не заподозрила, ею мы займемся, когда я вернусь. Вы обнаружили второго шпиона, того, который снабжает сведениями гайдзинов?

— Полной уверенности пока нет, господин. Мне сообщили, что имя предателя, настоящее или мнимое, Ори, полного его имени я не знаю, но он сиси из Сацумы, служил в охране Сандзиро, один из двух убийц с Токайдо.

— Позорно убить только одного, когда четверо были такими легкими мишенями. Где этот предатель сейчас?

— Где-то в Поселении Иокогамы, господин. Он стал тайным доверенным лицом и юного английского переводчика, и того француза, о котором вы мне говорили.

— А, и его тоже. — Ёси подумал мгновение. — Заткните этому Ори рот немедленно. — Инэдзин поклонился, принимая приказ. — Дальше?

— На этом кончается мой доклад.

— Спасибо. Ты очень хорошо поработал. — Ёси допил чай, погруженный в свои мысли. Свет луны отбрасывал причудливые тени.

Старик нарушил молчание:

— Ваша ванна готова, господин, и вы, должно быть, голодны. Все готово.

— Спасибо, но ночь ясная, поэтому я отправлюсь немедленно. В Зубе Дракона меня ждет много дел. Капитан!

Все быстро собрались — Койко и её прислужница торопливо переоделись обратно в дорожное платье, и она села в паланкин. С надлежащей почтительностью Инэдзин, его домашние, прислужницы и слуги с поклонами проводили гостя в дорогу.

— А как же быть со всей едой, которую мы приготовили? — робко спросила его жена, крошечная, круглолицая женщина, тоже самурайского происхождения. Она спешно, но как того требовал долг, приобрела по огромной цене разные деликатесы, чтобы предложить господину достойное его угощение во время его неожиданного визита, — этот единственный ужин стоил им прибыли больше чем за три месяца.

— Мы съедим её. — Инэдзин провожал кортеж глазами через спящую деревню, пока он не исчез из виду. — Я был рад повидать его, большая честь.

— Да, — ответила она, как подобало жене, и вошла следом за ним в дом.

Ночь была безоблачной, луна в небе освещала им путь. За деревней грунтовая дорога уходила на север, петляя по лесу от деревни к деревне, которые встречались через каждые несколько миль. Всю эту местность Ёси знал с детства, исходил её вдоль и поперек. Кругом было тихо. Никто не выходил на дорогу в такой глухой ночной час, кроме разбойников, ронинов или высшей знати. Они перешли вброд ручей, местность здесь была более открытая. На другой стороне он отдал приказ остановиться и подозвал к себе капитана.

— Господин? — спросил капитан.

К их возрастающему волнению, Ёси повернулся в седле и показал на восток и на юг, назад к побережью.

— Я меняю свой план, — объявил он так, словно это решение было принято внезапно, а не обдумывалось много дней. — Сейчас мы направимся в ту сторону, к Токайдо, но минуем первые три заставы, потом, сразу после рассвета, выезжаем на дорогу.

Спрашивать, куда они следуют, было излишне.

— Форсированный марш, господин?

— Да. Больше никаких разговоров. Поезжайте вперед! — «Сто двадцать лиг, десять или одиннадцать дней, — подумал он. — Потом Киото и Врата. Мои Врата».

ИОКОГАМА

Ближе к вечеру того же дня Хирага нырнул в тень покосившейся лачуги на краю Пьяного Города, где его поджидал маленький грязный матрос. Матрос нервничал и постоянно озирался вокруг.

— Доставай денюжки, приятель, — сказал он. — Они у тебя с собой ли, а?

— Да. Рево'рвер, паза'руста.

— Давеча ты был прямо щеголь, теперь ты оборванец и только. — На лице его появилось недоверчивое выражение, взгляд стал подозрительным; за поясом у него торчал кривой нож, ещё один был спрятан в ножнах на предплечье. Когда Хирага в первый раз заговорил с ним на берегу, он был в костюме, который выхлопотал ему Тайрер. Сегодня он оделся в грязный шерстяной халат чернорабочего, грубые штаны и ободранные ботинки. — Че за игру ты затеял?

Хирага пожал плечами, не понимая его.

— Рево'рвер, паза'руста.

— Револьвер, говоришь? Что ж, револьвер он и есть. — Маленькие бегающие глазки зыркнули по сторонам, охватив весь поросший бурьяном, заваленный мусором пустырь между Пьяным Городом и японской деревней — местные называли его Ничейной Землей, — нет, похоже, их никто не видел. — Где монета? — угрюмо спросил он. — Деньги, ради Христа, «мексиканцы»!

Хирага сунул руку в карман халата. Одежда была куплена специально для сегодняшней встречи, все в ней казалось ему неудобным и диковинным. Три мексиканских доллара сверкнули на его ладони. — Рево'рвер, паза'руста.

Матрос нетерпеливо достал из-за пазухи «кольт» и показал ему.

— Получишь его, когда я получу деньги.

— Пу'ри, паза'руста?

В грязной тряпке, извлеченной из кармана штанов, оказалась дюжина патронов.

— Сделка есть сделка, а мое слово — это мое слово. — Матрос протянул руку за деньгами, но прежде чем он успел коснуться их, ладонь Хираги закрылась.

— Нет краденый, да?

— Конечно не краденый, ну, давай, ради бога!

Хирага разжал кулак. Матрос алчно схватил монеты и внимательно осмотрел их, проверяя, не фальшивые ли они и не обкусаны ли края, и все время его маленькие глазки метались туда-сюда. Убедившись, что монеты в порядке, он передал «кольт» и поднялся на ноги.

— Смотри, чтоб тебя с ним не сцапали, приятель, а то болтаться тебе в петле, конечно же, он краденый. — Матрос осклабился и юркнул прочь, как крыса, которую напоминал больше всего.

Хирага, пригнувшись, добрался до японской деревни, где почувствовал себя в относительной безопасности — безопасно тут было лишь до тех пор, пока пьяницы и подонки из Пьяного Города не решали поискать, чем бы можно было поживиться у соседей. Ни полиция, ни часовые деревню не охраняли. Случалось, морской или армейский патруль проходил по её главной улице, но эти люди редко принимали сторону японцев при любых потасовках.

Акимото ждал его в их жилище в одном из деревенских переулков, который они теперь снимали помесячно.

— И-и-и-и, брат, пожалуйста, извини меня, — захохотал он, — сразу видно, что ты достал его, но ты выглядишь так нелепо в этой одежде, если бы наши друзья-сиси могли тебя видеть…