Ледяная колыбель - Джим Чайковски

в него во всю силу своих легких и сердца – не столько для того, чтобы привлечь своих союзников, сколько чтобы предупредить кое-кого о том, что он уже здесь.

А после этого вместе с остальными бросился в самую гущу сражающихся.

«Аалийя, я иду за тобой!»

* * *

Прижавшись к стене туннеля, Пратик пропустил людей Тазара мимо себя. Прижавшись щекой к стене, он заметил, как из галереи на дальней стороне зала выбежала заместительница Тазара – Алтея откликнулась на его сигнал, увлекая за собой своих людей.

Бойцы Ллиры продолжали стекаться в тронный зал практически отовсюду, но их численность уже сокращалась. Как и Тазар, она наверняка тоже была застигнута врасплох неожиданным нападением, отчего едва успела организовать свои силы и привести оружие в боевую готовность.

Короче говоря, битва была еще очень далека от завершения.

В стороне, в дальнем углу, принц Мариш сбился в кучку с основными из своих приспешников, окруженный баррикадой из гвардейцев и лучников. Еще больше его сторонников хлынули через главные двери, привлеченные боем или отозванные со своих постов.

По мере того как битва становилась все ожесточенней, Пратик сосредоточил свое внимание на собственной цели.

Неподалеку от Мариша, держась в стороне от места сражения, стоял Зенг ри Перрин, белое одеяние которого сияло, как фонарь. Дуга из девяти венинов прикрывала его от зала. Но эти изуродованные существа служили не просто живой стеной. Их руки были вытянуты вперед, навстречу битве. Когда кто-либо из защитников трона оказывался слишком близко от них, то сразу же падал без чувств, позволяя людям Мариша без помех зарубить его. Зенг медленно отступал от места сражения, явно желая ускользнуть, если ситуация обернется против него.

Пратик не был уверен, что делать. Он опасался, что зловредный ученый опять ускользнет, но при этом понимал, что воин из него самого никакой.

Пока он колебался, какое-то движение вернуло его внимание к сражающимся. Из их мешанины спиной вперед вылетела знакомая фигура. Отброшенная кем-то из нападавших, Алтея оказалась слишком близко от стоящих дугой венинов. Ноги у нее сразу же подкосились, а рука с мечом упала.

«Нет…»

Пошатнувшись, она начала падать – но, к счастью, вперед. Немного оправившись, Алтея вновь обрела почву под ногами. Чей-то топор нацелился ей в грудь, но ее меч взметнулся вверх и отразил удар. И все же держалась она уже из последних сил, сражаясь на самом краю обуздывающего напева венинов.

Не в силах смотреть из темного уголка, как она умрет, Пратик прикрыл лицо вуалью биор-га, выскользнул из своего укрытия и засеменил вдоль стены, изображая испуганного низкорожденного, пытающегося избежать неприятностей. При этом он сжимал в руке нож, пряча его в складках своего балахона.

Как только Пратик приблизился к позиции Зенга, прямо перед ним шлепнулось бездыханное тело, ударившись о стену и соскользнув вниз. Это был паладин с торчащей из головы шипастой булавой, проломившей ему череп. Пратику не потребовалось изображать парализовавший его ужас. Он перепрыгнул через безвольно раскинутые по полу ноги и направился к спине Зенга, поднимая свой клинок.

Поступок был не самый благородный, но иногда без этого не обойтись.

Пратик уже размахнулся – но только лишь для того, чтобы Зенг резко развернулся перед ним и ткнул кинжалом ему в горло.

– Не думай, что можешь одурачить меня дважды! – прошипел Пратику Дреш’ри.

* * *

Тазар яростно пробивался к тронному возвышению. Паладины все еще защищали Аалийю, но с каждым шагом, который он делал через комнату, падал еще один ее защитник.

«Держись, пока я не доберусь до тебя!»

На вершине помоста Щит Ангелон все еще охранял Аалийю, но даже этот огромный мужчина на глазах слабел и все чаще промахивался. Лицо у него сильно кровоточило, порезанное стеклом из разбитого окна. В тот момент он прикрыл Аалийю собственным телом, и острые осколки все еще торчали у него из спины, превращая любое движение в мучительную судорогу. Тем не менее лицо его было преисполнено решимости.

Чуть в стороне Парус Гаррин не давал врагу подобраться к Джубайру. Рами Тазар в какой-то момент потерял из виду, хотя хаотичная битва позволяла ему лишь изредка поглядывать в сторону помоста.

Громкий крик за плечом привлек его внимание:

– Лучники! Раз, два… три!

Тазар уловил взмах руки Мариша.

С позиции принца-предателя лучники выпустили залп стрел – такой плотный, что потускнели фонари над головой. Описав в воздухе дугу, дождь стрел обрушился на троны.

«Нет…»

Как видно, Мариш до сих пор сдерживал такую жестокую атаку – наверное, желая пощадить своих братьев. Или, что более вероятно, попросту дожидаясь, пока соберется и займет позиции достаточное количество стрелков.

Тазар повернулся к возвышению, молясь, чтобы Ангелон прикрыл Аалийю и на этот раз.

Уставившись на сыплющуюся с неба погибель, Щит развернулся, чтобы сделать именно это – только для того, чтобы солдат в доспехах прорвался сквозь строй паладинов и обрушил ему на спину тяжелый топор. Сталь вошла по самую рукоять. Словно рыбу, попавшую на крючок, нападавший сбросил Ангелона с помоста.

Прежде чем этот ублюдок успел причинить еще больше вреда, Парус Гаррин набросился на него, и они вдвоем скатились по ступенькам в самую гущу сражающихся.

Тазар мог лишь бессильно смотреть, как стрелы дождем сыплются на помост.

* * *

Стоя на коленях между двумя тронами, Аалийя готовилась к смерти. Спрятаться было негде. И тут над головой у нее вдруг возникла тень с крыльями ястреба. Аалийя резко пригнулась, когда Джубайр распростерся прямо над ней, раскинувшись на двух тронах и балансируя на подлокотниках по обеим сторонам.

Его тяжелый плащ упал на нее, занавесив со всех сторон.

– Джубайр…

Прижавшись щекой к сгибу локтя, он уставился вниз.

– Сестра, никто не причинит тебе вреда, пока я дышу.

И тут ударил второй залп.

Пойманная в ловушку под пологом его плаща, под изгибом его тела, она смотрела, как стрелы отскакивают от мрамора и золота. Они обрушились на Джубайра с такой силой, что задергалось все его тело. Наконечники стрел насквозь пронзили ему грудь и шею. Его кровь дождем пролилась на нее. Тем не менее принц удержался на своем насесте, доказав, что он сильнее самого свирепого ястреба Хэшанов. Его глаза не отрывались от ее глаз, прищуренные от боли, но сияющие любовью.

Он выполнил свое обещание.

И лишь с последним своим вздохом сорвался с обоих тронов и упал на нее сверху. Аалийя поймала его у себя на коленях, израненного этими наконечниками стрел, но лишь обняла еще крепче.

Она всхлипывала и раскачивалась. Она не знала, как долго держала его, но наконец его осторожно подняли и унесли. Каким-то чудом рядом оказался Тазар. Он крепко прижал ее к своей груди, к своему сердцу. Аалийя позволила себе задержаться в его объятиях всего на два вдоха, после чего сразу же высвободилась.

Вокруг по-прежнему бушевала битва.

Тазар охранял ее, отбиваясь мечом и кинжалом. Все больше его людей защищали помост. Шайн’ра с белыми полосками на глазах стояли плечом к плечу с паладинами и гвардейцами.

Аалийя огляделась вокруг, понимая, что потеряла не только одного из своих братьев. Она схватила Тазара за руку.

– А где же Рами?

* * *

– Не думай, что можешь одурачить меня дважды!

Когда кинжал Зенга метнулся ему к горлу, Пратик вздрогнул, ожидая смерти. Но оба забыли, что Пратик был чааеном-привязанным. Острие клинка с лязгом ударилось о железный ошейник, навеки закрепленный у него на шее, хотя все равно оставило огненную полосу на плоти – сбоку, прямо под ухом.

Не ожидавший этого Зенг выпустил кинжал из руки.

Пратик упал, обеими руками схватил рукоять и рванулся вверх со всей силы, что была у него в ногах. Кончик клинка вонзился Зенгу под подбородок.

– Как насчет такого? – выдохнул Пратик.

Резкий рывок вверх вздернул Дреш’ри на цыпочки. Ублюдок на миг завис, корчась на этом острие, – а затем кинжал проскользнул дальше сквозь кость и вонзился глубоко в череп.

Лишь тогда Пратик отбросил тело Зенга в сторону, хотя кинжал оставил себе.

Венины с шипением повернулись к нему. Потрясенные смертью хозяина, они сбились со своего коварного напева, который был их единственным