За кулисами Мюнхенского сговора. Кто привел войну в СССР? - Арсен Мартиросян

Об этих переговорах между Германией и Чехословакией знали: в Лондоне — благодаря активной деятельности регионального резидента СИС, настоящего волчары британской разведки со специализацией по СССР — майора Гибсона (шутливое прозвище — Гибби; кстати, именно он и завербовал агента в секретариате Микояна), в Париже — благодаря деятельности резидента 2-го Бюро Генштаба Франции, майора Анри Гаю, а в Москве — благодаря агентам внешнеполитической разведки в ближайшем окружении Бенеша: Людмиле Каспариковой и Яромиру Смутному.

Естественно, что все три стороны сделали свои выводы. Однако на данном этапе нашего расследования более всего нам важна реакция британской стороны. Официальный Лондон в буквальном смысле слова взбесился, едва только узнал об этих переговорах. Потому как старый агент влияния британской разведки, прожженный интриган-масон — президент Чехословакии Эдуард Бенеш — по-хамски обошелся с интересами Великобритании, обсуждая за ее спиной вопрос о ее будущей вовлеченности в вооруженное столкновение на европейском континенте из-за Франции. На этот счет позиция у Лондона была принципиальная — не дать себя втянуть в войну даже из-за союзной Англии Франции. Главное, чтобы в смертельной схватке сцепились гитлеровская Германия и сталинский СССР. А тут какой-то Бенеш нагло обсуждает такие вопросы и официально не ставит в известность об этом даже Париж, не говоря уже о Лондоне.

Не меньше взбесило Лондон и поведение фюрера, потому как выходило, что, с одной стороны, коричневый шакал все время просил об англо-германском союзе, а с другой-то — нагло действовал вопреки самой идее этого союза. И это несмотря на всю помощь, которую Великобритания оказывала Берлину. Более того. Поддайся Бенеш медовым речам гитлеровских посланников, то получилось бы, что контроль над Прагой перешел в руки Берлина. Со времен Бисмарка всей Европе хорошо известна формула «железного канцлера»: «Кто контролирует Прагу — тот контролирует Центральную Европу. Кто контролирует Центральную Европу — тот контролирует Восточную Европу». А ведь именно последний пункт и являлся опорной точкой (англосаксонских) британских, а также «Их» планов по установлению мирового господства, ибо «Кто контролирует Восточную Европу — тот господствует над Хартлендом. Кто господствует над Хартлендом — тот господствует над Мировым Островом. Кто господствует над Мировым Островом — тот господствует над миром». Вот тут-то терпение Лондона (скорее, даже «Их») окончательно лопнуло.

Оно и не могло не лопнуть. Глубокой осенью 1936 г. германский Генеральный штаб провел уже упоминавшиеся выше стратегические командно-штабные учения на картах, во время которых «обкатывался» прототип будущего «Плана Барбаросса». Тогда он назывался весьма просто — «Восточная кампания». В процессе этих игр на картах герры генералы умудрились взять столицу Советской Белоруссии — Минск — на 5-й день пока еще картографической агрессии. Да еще и при полном отсутствии какого-либо территориального соприкосновения с СССР, но при наличии громадного, отличавшегося непримиримой германофобией территориального буфера в лице «версальского ублюдка» — Польши. Не говоря уже о Чехословакии.

Подробная информация о невероятном «успехе» герров генералов в процессе пока еще картографической агрессии поступила в Лондон от разных агентов, двое из которых в настоящее время точно известны. Прежде всего, это упоминавшийся выше агент Фил — Адольф Эрнст Хойзингер, который участвовал в них как начальник оперативного отдела штаба 11-й пехотной дивизии вермахта, дислоцировавшейся в Алленштейне (Восточная Пруссия). Вторым был бывший царский офицер, штабс-капитан Александр Сергеевич Нелидов — двойной, англо-германский, агент[413], попавший в руки советских органов госбезопасности только в сентябре 1939 г. Вошедшие в Западную Украину советские войска обнаружили его в тюрьме г. Львова (тогда Лемберг). В кутузку он угодил по приговору польского суда за шпионаж в пользу Германии, так как перед нападением последней на Польшу был заслан в эту страну по личному распоряжению главы германского абвера — адмирала Канариса. Нелидов также лично участвовал в тех играх 1936 г. как представитель абвера и консультант по русскому театру военных действий. Пройдя через разные «сита» и «фильтры» советской контрразведки, в конце концов он оказался в руках самых выдающихся асов советской разведки того времени, и те вполне интеллигентно выпотрошили из него все, что он знал. И даже набросал картографический сценарий прототипа «Плана Барбаросса». Нелидов клятвенно уверял, что автором той невероятной прыти герров генералов был Вильгельм Кейтель, впоследствии начальник штаба Верховного главнокомандования Вооруженных сил Германии. А в момент проведения тех игр он был всего лишь начальником Управления вермахта, куда попал по протекции своего старого друга — военного министра Вернера фон Бломберга. Кейтель был вышколенной, исключительно исполнительной, но именно же штабной «крысой» вермахта. За что впоследствии и был прозван Лакейтелем. К касте военных стратегов Третьего рейха он никогда не принадлежал — его и поныне в различных мемуарах и исследованиях именуют не иначе как «кабинетный генерал».

К тому же он был лишен независимости суждений как в вопросах политики, так и стратегии. Образно говоря, «звезд с неба» не хватал — его невозможно поставить в один ряд с такими асами стратегического и оперативно-тактического искусства вермахта, как Э. фон Манштейн, Г. Гудериан, В; фон Лееб и другие. Даже по состоянию на то время, когда они были еще полковниками, а он уже генералом. Все это хорошо было известно британской разведке. Так что грешить на «гениальность» Кейтеля в СИС не стали. Там мгновенно поняли, откуда «ноги растут» у этой внешне никак не объяснимой стратегической «гениальности». В немалой степени высокий уровень информированности СИС об этих учениях следует отнести также и на счет барона Уильяма де Роппа. Непосредственно в этих играх он не участвовал, но как очень близкое к высшему руководству вермахта и особенно люфтваффе лицо, он достаточно был осведомлен о том, что и как произошло на этих играх. Потому как основное его задание от британской разведки сводилось прежде всего к сбору подробной разведывательной информации о состоянии и перспективах развития германских ВВС. А на этих играх прототип «Плана Барбаросса» «обкатывался» в режиме именно блицкрига, что автоматически подразумевает массированное использование авиации при нанесении первого удара.

Подробной информацией об этих играх располагали и советские разведслужбы. Они были добыты одним из руководителей советской разведки (НКВД) — Сергеем Михайловичем Шпигельглассом. Судя по всему, аналогичной информацией обладала и советская военная разведка. И вот что характерно. Добытые Шпигельглассом данные поступили в Москву в начале 1937 г. Судя по всему, они были практически аналогичны данным британской разведки. И едва только они поступили в Москву, как на февральско-мартовском 1937 г. Пленуме ЦК ВКП(б) речь открыто зашла о врагах народа непосредственно в армии.