Талтос - Энн Райс

Что представляло собой истинное послание ранних христиан –как римских, так и кельтских монахов, пришедших на наши берега проповедоватьновую религию? Что такое это истинное послание даже сегодня с точки зрения всехрелигий, посвятивших себя Христу и его учению?

Любовь – то, во что мы верили!

Прощение – то, что мы исповедовали на практике Смирение –добродетель, в которую мы верили при всей нашей гордости, добродетель,следовать которой гораздо благороднее, чем подражать высокомерию тех, ктонепрестанно воюет друг с другом. Сердечная доброта, благожелательность, жаждасправедливости – наши старые ценности.

А что проклинали христиане?

Плоть, всегда приводившую нас к падению! Грехи плоти,сделавшие нас монстрами в глазах людей. Совокупления в огромных ритуальныхкругах и рождение на свет достигших полного роста детей.

О да, мы созрели для этого. О да, это было задумано для нас.

Ирония судьбы, горькая ирония заключалась в том, что в своейоснове христианство не только воспринимало все это как должное, но дажеухитрялось провозглашать священной саму смерть и отнюдь не считало это грехом.

Следите за логическим ходом моей мысли. Смерть Христапроизошла не в битве. В отличие от воина с мечом в руке он стал смиреннойжертвой, был подвергнут казни, за которую невозможно отомстить, и безропотнопринял ее как богочеловек – во спасение детей человеческих! Но это была смерть– вот в чем суть!

О, это было великолепно! Ни одна другая религия не могла быиметь у нас подобного успеха. Мы питали отвращение к пантеонам варварскихбогов. Мы смеялись над богами греков и римлян. Боги шумеров и индусоввоспринимались нами как враждебные и отвратительные. Но Христос, конечно же,стал идеалом каждого Талтоса.

И хотя Христос не вышел полностью взрослым из матки своейматери, он тем не менее был рожден Девой, что явилось не меньшим чудом. Иконечно же, рождение Христа было столь же значительно, как и его последующеераспятие! Это соответствовало нашему мировоззрению, это был триумф нашихценностей! Это был Бог, которому мы отдались безоговорочно!

Наконец позвольте добавить самое главное. Христиан тожекогда-то преследовали и подвергали гонениям, вплоть до истребления. Диоклетиан,римский император, подвергал их тяжким наказаниям. И беженцы приходили к нам в долинув поисках убежища. Мы предоставляли им укрытие.

В конце концов христиане завоевали наши сердца. Подолгубеседуя с ними, мы верили, что мир изменяется. Мы верили, что новый векпринесет рассвет и что возрождение и возвышение нашего народа станут по крайнеймере возможными.

Окончательное совращение оказалось делом весьма простым.

Одинокий монах пришел в долину в поисках убежища. Егопреследовали жившие по другую сторону от источника бродячие оборванцы –язычники, и он просил укрыть его от них. Разумеется, мы никогда не отказывали впомощи таким людям, и я привел его в свой брош и предоставил ему моисобственные покои, чтобы он мог собраться с мыслями и решить, каким образомвернуться во внешний мир. Некоторое время я даже не рисковал выходить из дома.

Это произошло в середине шестого века после рождения Христа,хотя я сам не знал об этом. Если вы хотите иметь представление о нас в тевремена, то вообразите мужчин и женщин в длинных, простого покроя одеяниях,отороченных мехом, расшитых золотом и украшенных драгоценными камнями.Вообразите великанов с волосами, подстриженными до уровня плеч. На нас былиширокие пояса, и мечи мы всегда держали под рукой. Женщины прятали волосы подшелковыми покрывалами и простыми золотыми тиарами. Вообразите наши башни, оченьскромно обставленные, но светлые и уютные, устланные шкурами. Повсюду стоятудобные стулья, пылающий огонь обеспечивает тепло.

И вообразите меня в моем броше, наедине с этим маленькимжелтоволосым монахом в коричневом одеянии, с жадностью пьющим хорошее вино,которое я предложил ему.

Он принес с собой огромный узел, который мечтал сохранить,сказал, что просит при первой же возможности дать ему охрану, чтобы онасопровождала его домой, на остров Айона, где он почувствует себя вбезопасности.

Первоначально их было трое, но разбойники убили двоих, итеперь он был несчастным и одиноким, зависящим от расположения к нему других. Аглавное – он должен доставить свой драгоценный узел на Айону, иначе утратитнечто более ценное, чем собственная жизнь.

Я обещал помочь ему в безопасности добраться до Айоны. Затемон представился мне как брат Ниниан, названный так по имени жившего ранеесвятого, епископа Ниниана,[25] обратившего в святую верумножество язычников в своей молельне, или монастыре, или что бы это ни было, вВиттерне. Этот епископ уже обратил в христианство нескольких диких Талтосов.

Молодой Ниниан, очень обходительный и красивый ирландскийкельт, после этого заявления выложил свой бесценный узел и показал его содержимое.

Уже тогда я повидал много книг на своем веку, а такжеримские свитки и старинные рукописи, которые были довольно популярны. Я зналлатынь. Я знал греческий. Я даже видел несколько очень маленьких книжечек,которые христиане надевали как талисманы, направляясь на войну. Язаинтересовался несколькими выдержками из христианского учения, которые мнедоводилось прочесть, но никоим образом не ожидал увидеть такое сокровище, както, что показал мне Ниниан.

То, что он принес с собой, было роскошной алтарной книгой свеликолепно иллюстрированными текстами четырех Евангелий. Передняя обложка былабогато украшена золотом и драгоценными камнями и переплетена в шелк, а страницыпестрели удивительно красочными миниатюрами.[26]

Я сразу же пришел в неописуемый восторг и начал буквальнопоглощать ее содержание. Я принялся вслух читать по-латыни и, хотя в текстевстречалось много отступлений от правил, в основном все понял и стал бегать с книгойсловно помешанный. Впрочем, ничего необычного для Талтоса в таком поведении небыло. Я чувствовал себя поистине окрыленным.

Но по мере того как переворачивал пергаментные листы, я всебольше восхищался не только историями, о которых мне поведали страницы книги,но и невероятными рисунками, изображающими причудливых животных и фигуркилюдей. Это было искусство, которое я любил всем сердцем, так как сам изображалформы, подобные этим.