Прохоровка без грифа секретности - Лев Лопуховский

Тенденция к восхвалению результатов грандиозного встречного танкового сражения на белгородском направлении проявилась еще в ходе войны. Начало было положено публикациями в газете «Красная Звезда» 25 и 29.07.43 г. (а затем и в других газетах) статей А. Карпова и майора К. Буковского:

«Разыгралось ожесточеннейшее танковое сражение. <…> Наши части сбили противника с занимаемых позиций. Неся огромные потери, особенно в танках, немцы начали отступать!» «Появление наших танков на поле боя явилось для противника полной неожиданностью. <…> Сквозная атака была настолько стремительной, что передние ряды наших танков пронизали весь строй противника и вышли в хвост неприятельской колонны. Немецкие «Т-V», лишенные в ближнем бою преимущества своего вооружения, расстреливались нашими «Т-34» почти в упор. Поле боя осталось нейтральным <…>»114.

Публикация подобных статей в военное время – вполне естественное и нужное дело. Шла, как сейчас бы сказали, информационная война против опытнейшего ведомства Геббельса. Надо было учить воинов других соединений на положительных примерах, воодушевлять армию и народ на новые подвиги. При этом все статьи в центральных газетах в обязательном порядке согласовывались с оценками высшего руководства страны. Но основывались они на соответствующих отчетах командования 5-й гв. ТА. Версия Ротмистрова устроила всех заинтересованных лиц, причастных к организации контрудара. А уж они не упустили возможности сгладить острые углы, чтобы оправдать огромные потери наших войск в бою 12 июля.

В послевоенное время, особенно с выходом книги П.А. Ротмистрова «Танковое сражение под Прохоровкой» в 1960 году, поток славословий в адрес танковой армии и ее командования усилился и продолжал нарастать с каждым юбилеем Курской битвы. Фонды Центрального архива Министерства обороны были закрыты. И Павел Алексеевич, опираясь на свой авторитет главного маршала бронетанковых войск и помощника министра обороны СССР (1964–1968), сформировал точку зрения на события 12 июля под Прохоровкой, которую в условиях недостатка информации и жестких требований военной цензуры не так-то просто было критиковать. При этом он постарался забыть и о разбирательстве комиссии Маленкова, и о своей более трезвой и адекватной оценке событий в письме на имя Г.К. Жукова, написанном 20 августа 1943 года. Так создавались мифы и легенды.

Все последующие исторические статьи и сборники базировались (и во многом базируются до сих пор) на «отлакированных» мемуарах участников событий. Как правило, эти публикации носят поверхностный характер. За псевдопатриотической риторикой авторов невозможно проследить фактический ход боевых действий даже на направлении главного удара танковой армады Манштейна. Легенда была нужна, и ее создали. И граждане, выбравшие патриотизм своей профессией, ее без боя не отдадут. Большие жертвы? – Им не нужно дешевых побед! Найдутся и уже нашлись те, кто и впредь будет придерживаться обветшавших взглядов на описываемые события. Но это уже ничего не изменит: правда нашла себе дорогу, и от фактов, которые стали широко известны, никуда не уйдешь.

Неумеренному восхвалению встречного танкового сражения под Прохоровкой 12 июля способствовало то, что во главе государства стоял Н.С. Хрущев, непосредственный участник сражения на южном фасе Курского выступа. Некоторые советские историки, чутко улавливая прихоти очередного вождя, тотчас меняли оценку тех или иных событий великой войны. После снятия Хрущева с поста Генерального секретаря компартии в опубликованном в 1965 году однотомнике «Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945» говорится о тяжелых боях в районе Прохоровки, в которых участвовало свыше 1100 танков и САУ. При этом ни слова не сказано о разгроме корпуса СС и лишь отмечено, что обе стороны понесли большие потери115.

На наш взгляд, все мифы и легенды, созданные советской пропагандой вокруг «величайшего встречного танкового сражения Второй мировой войны» 12 июля 1943 года, имели, кроме обычного восхваления всего советского, еще одну цель – оправдать огромные потери наших войск, несоизмеримые с достигнутым результатом. Этой же цели служит и уловка авторов книги «Гриф секретности снят» с перераспределением потерь наших войск между Воронежским и Степным фронтами.

Пора, давно пора отказаться от громких хвалебных слов в отношении контрудара 5-й гв. ТА 12 июля. Иначе получается «сражение» в рамках другого сражения или, того хуже, «битва» в ходе Курской битвы! Не случайно в серьезных очерках об Отечественной войне уже не употребляется термин «встречное танковое сражение под Прохоровкой». Речь идет о встречном бое танковых соединений116. После ввода армии в сражение тактические соединения – два наших танковых корпуса, по своей силе сопоставимые с танковыми дивизиями врага, вели бой с соединениями 2-го тк СС. Ну а слова «Прохоровское побоище» в свете рассмотренных фактов вообще вызывают нехорошие ассоциации.

Интересный вывод сделал на московской конференции доктор исторических наук К.Г. Фризер, так сказать, с позиций сегодняшнего дня: «<…> Сегодня можно утверждать, что встречное танковое сражение под Прохоровкой 12 июля не было выиграно ни немцами, ни Советами, так как ни одной из сторон не удалось достигнуть намеченной цели»117. Здесь наш уважаемый немецкий оппонент пытается, говоря по-русски, «навести тень на плетень». Манштейн планировал путем охвата флангов окружить нашу танковую армию, решительным ударом разгромить ее основные силы, завершить прорыв обороны русских и выйти на оперативный простор. Этой цели враг не добился. Кстати, Э. Манштейн считал, что с выходом немцев к Прохоровке танковый корпус СС уже вырвался на оперативный простор! Но он жестоко ошибался.

Торжественный митинг по случаю открытия Памятника Победы 3 мая 1995 г. на «Танковом поле»

Задачи контрудара Воронежского фронта по ряду причин, о которых уже говорилось, также не были выполнены. Однако цель обороны заключается в отражении наступления противника. И она была достигнута. Наши войска не допустили прорыва армейского оборонительного рубежа, сохранив в целом оперативную устойчивость обороны фронта, нанесли врагу такие потери, что он был вынужден в конечном итоге отказаться от продолжения наступления.

Войска Воронежского фронта выиграли 7-дневное сражение под Прохоровкой. Другое дело, что такой результат мог быть достигнут с меньшим уроном для них. Но вспомним: в 1941 и 1942 годах оперативный прорыв противника зачастую превращался в стратегический с самыми тяжелыми последствиями для нашей страны. Восстановив оборону в основном по рубежу, занимаемому до начала немецкого наступления, войска фронта успешно завершили оборонительную операцию, создав условия для последующего перехода наших войск в стратегическое контрнаступление и окончательного разгрома белгородско-харьковской группировки противника.

В связи с этим хотелось бы подчеркнуть несостоятельность попыток некоторых западных историков представить операцию «Цитадель» и Курскую битву как незначительный эпизод войны, рожденный советской пропагандой. В курской оборонительной операции был сорван план немецкого командования по окружению и разгрому более чем миллионной группировки советских войск. В ходе контрнаступления войска Воронежского и Степного фронтов отбросили врага в южном и юго-западном направлении на 150 км, создав тем самым предпосылки для перехода советских войск в общее наступление. Попытка Гитлера путем проведения операции «Цитадель» захватить стратегическую инициативу на летнюю кампанию 1943 года была сорвана. Реванш за Сталинград не состоялся. Начиная с 12 июля по 18 августа в наступление перешли восемь советских фронтов, которые наносили по врагу согласованные по месту и времени мощные удары на фронте до 2 тысяч км – от Великих Лук до Азовского моря. Победа в Курской битве означала завершение коренного перелома во Второй мировой войне.