Эльфийская сага. Изгнанник - Юлия Марлин

Услышав знакомые имена, Миэль улыбнулась и посмотрела на мужа.

— Агроэлл, — кивнул Колибор, — давно я не видел старого друга. — Его глаза заблестели, по бледной щеке потекла скупая слеза. — Как печально, что я принесу ему весть о гибели брата. Тром Утренний Свет был нашим общим другом. — Он смущенно вытер лицо. — Несправедливо, что твари из мрака множатся и процветают, а мы угасаем, как звезды в зимнем небе на рассвете. Больно видеть, что наши надежды рушатся. Долгий путь испытаний завел нас в тупик, не стал часом нашего дивного и победного триумфа.

Рука Диора дернулась — приятная мелодия дудочки оборвалась. Стало тихо и темно, как в усыпальнице первого эльфийского короля. Огонь лизал обугленные ветки, швыряя алые фонтаны. Ночное небо бурлило густыми облаками, которые не могли пронзить даже лучи ярчайших звезд этого мира. Души Детей Рассвета горели в отчаянии: как долго они страдали от холодов и туманов, как много их погибло под клинком кровожадных врагов, но все эти жертвы оказались напрасны. Они чуяли — им не встретить новый рассвет, не пропеть Песнь Возрождения.

— Мы только ступили на путь испытаний, господин. — Глубокий голос Габриэла вывел лесных сородичей из оцепенения. — Битва впереди. — Он встал и почтенно поклонился: — Отдыхайте. Завтра вам понадобятся силы. Леди Арианна окажет всю необходимую помощь.

Изломанные коряги дрогнули, и Габриэл растаял в дождливой полумгле. Миэль обратилась к девушке:

— Как давно вы знакомы с исчадием? Почему мы должны ему верить?

Арианна положила руку на мокрую шерсть спящего хэллая и ответила:

— Вы не должны. Достаточно того, что ему верят Остин и Агроэлл.

Колибор покачал головой:

— Я предвижу опасность. Один из огненных демонов бежал. Что помешает ему напасть на нас по дороге?

Опасения валларро были понятны.

— Вы ему не нужны, — звонкий голос девушки чуть дрогнул.

— А кто нужен?

Арианна молчала.

— Зачем они напали, если все так, как вы говорите? — Не отставал Колибор.

— Чтобы выманить добычу.

— А кто добыча?

— Я. — Отвернулась Белый Лебедь.

Над костром снова поплыла мелодия Диоровой дудочки.

… Ранним утром лесные эльфы взобрались в седла кохейланов и двинулись за белоснежным хэллаем. Волк долго не хотел расставаться с хозяйкой, но все же подчинился. Габриэл настоял на том, чтобы Дети Рассвета прикрылись роскошными плащами темных сородичей, заверив — если кто и заметит издали небольшой отряд, то примет их за патрульных из Унг Махрил, что лежит в сорока милях к северу от Алой Крепости Сивары, и не посмеет остановить. Колибор согласился.

В первых проблесках зари они распрощались.

За каждым вечером следует утро

(Турецкая пословица)

— Рорг Намар. Пустошь Молчания, — Арианна всмотрелась в безжизненный пустырь, простершийся до горизонта, и тихо напела старинную поговорку.

Пустошь Скорби, Пустошь Печали,

Край бездорожный, край одичалый.

Пустошь Боли, Пустошь Молчания,

Днем — тишина, а ночью — страданье.

— Пошли, — поторопил ее Габриэл. Он твердо намеревался отыскать Блуждающий Мост, но прежде предстояло минуть королевство привидений и не сгинуть в пасти безумия.

Сухие обрывки перекати-поля катались в вихрях ветра, рассеивая семена по голой холмистой степи. В дождливой мгле шумно волновались золотистые островки колосьев. По воздуху, как по волнам кружились шаровидные семена мышиного горошка и легкий пух сорных колючек. Вольный ветер свистел в тишине.

Габриэл остановился около путеводного камня и прищурил серо-синие глаза. В туманах севера проступали слитные силуэты темных башен. К югу, западу и востоку расползались серо-желтые, бесконечные просторы. У подножия голого гребня вилась темная полоса. Когда-то ее называли Тропой гномов.

В золоте Эпохи Темного Рассвета эти земли принадлежали эльфийской короне и находились под защитой Гелиополя. После его падения, Рорг Намар перешел во владения гоблинов, которые вдруг обнаружили, что здешние недра полны черных и голубых бриллиантов. Алчущие твари мигом организовали добычу драгоценных камней. А, как известно, нет лучших копателей и горняков, чем длиннобородые гномы Сапфировых гор — Аскья Удо.

Пленных ускья-удов стали сгонять сюда со всей равнины Трион, заставляя работать до изнеможения в холоде, голоде и цепях. По этой тропе гномы уходили рыть карьеры и перебирать тысячи тонн колючей породы. Обратно не возвращался никто. Прознав о дикой несправедливости, в которую загнали его народ, тогдашний король гномов Бидли Бронный Шип пришел в бешенство и бросился за помощью к королеве ведьм. Он посулил ей награду, в случае если она освободит его подданных от пут. Дреззела Ядовитый Цветок выслушала гномьего владыку и пообещала исполнить просьбу. Но подлость ведьм граничит с их ненавистью, а жажда залить Верхний Мир тьмой — ходит рука об руку с желанием обрушить на землю солнце. Дреззела извратила мольбу Бидли и наложила на Рорг Намар страшное Проклятие Тишины.

Как только она произнесла последние слова зарока, эту Пустошь накрыло молчание. Гоблины разбежались, а пленные гномы, прикованные к рудникам и карьерам неподъемными цепями, сгинули тут в горе и одиночестве.

С той поры Рорг Намар пришел в запустение.

А ныне слыл пристанищем темных птиц, вольного ветра и призраков прошлого.

— Путь свободен, — молвил Габриэл и двинул к подножию острого гребня.

Он вновь стал задумчив и отстранен. Все его тело дышало болью: пораженные наконечниками плечо и нога, отзывались муками; рана, открывшаяся на ладони, сильно кровила. Из всех противников, тяжелее всего давались битвы с искусными и проворными сородичами Эр-Морвэна. На сей раз, удача оказалась на его стороне, и он отделался парой царапин. Габриэл криво усмехнулся — в новой битве с гвардейцами короля все может закончиться много печальней.

Небо темнело. Покинутые земли затягивало туманом.

Два высоких силуэта плыли навстречу закату до тех пор, пока под ногами не стали угадываться извивы Тропы гномов. Воин и девушка свернули западнее и ветер стал дуть им в спину. Чем глубже они продвигались в сердце пустошей, тем однообразней и мрачней становилось вокруг. В шелесте сухостоя тропа спустилась в лощину и потекла вдоль нагорных подошв. Под ногами белели кости и черепа низкорослого народа, сокрушенного проклятьем ведьм. Придать земле останки копателей было некому.

… Они разожгли костер под навесом скалистых стен. Рядом бежала шумная река. Эльфийка сняла узкие сапоги и помассировала лодыжки. Тепло приятно обогрело утомленные ноги. Габриэл отстегнул заплечные ножны, бесшумно положил около пламени, и лег на влажный травянистый покров. Над снежным лицом взмыли сплетенные стебли мятлика и пырея. Сквозь них чернели островки вечерних туч. Несколько бессонных ночей, усталость и раны навалились, как снежный ком. Веки медленно смыкались. Успокаивающая музыка трав и песни кусачего ветра вытолкнули уставшего и раненного эльфа в неглубокую дрему.