Разведка Судоплатова. Зафронтовая диверсионная работа НКВД-НКГБ в 1941-1945 гг. - Сергей Чертопруд

Приведем красноречивый приклад результативности действий диверсантов. 20 января 1944 г. в тыл для проведения спецмероприятий НКГБ УССР вывел разведчика «Мельника» – Николая Порай-Кошица (офицера времен Первой мировой войны, отмеченного Георгиевскими крестами). Тому удалось войти в доверие к окупантам, установить в Виннице местонахождение склада с 10 т взрывчатки и 7 т мин, предназначенных для уничтожения города. 31января «Мельнику» удалось взорвать склад, в результате чего враг потерял до 100 военнослужащих, включая всю команду саперов, мощную радиостанцию[719].

Диапазон специализации зафронтовых формирований НКВД-НКГБ был достаточно широким. Хотя основной формой оставались разведывательно-диверсионные группы по 8–12 бойцов, создавались и более крупные оперативно-боевые формирования. Так, спецотряд им. Чапаева И. Ищенко (с октября 1943 г. в лесах Житомирщины, до 150 бойцов) провел до 110 боевых акций, за год уничтожил до 1300 неприятелей, 37 мостов, провел рейд в Польшу. Хорошо подготовленный спецотряд имени Щорса В. Мацнева (80 бойцов) провел 9 боев, уничтожил 13 эшелонов, 5 мостов, вывел из строя до 1800 военнослужащих противника, а 29 января 1945 г. захватил и два дня удерживал до подхода Красной армии г. Закопане в Польше[720].

В то же время создавались небольшие разведывательно-диверсионные резидентуры. Заслуженную славу снискала резидентура офицера НКГБ Николая Гефта («Золотникова»), выведенная в Одессу. Пользуясь связями среди фольксдойче, этнический немец Гефт стал главным инженером судостроительного завода им. А. Марти, организовал 15 диверсий, выведших, в частности, из строя 4 сторожевых корабля, эсминец, буксир. Он же сумел спасти от вывоза в Германию свыше 30 инженеров и 200 квалифицированных рабочих, предовратил уничтожение предприятия и эвакуацию врагом ценного оборудования[721].

В Одессе же резидентура «Черноморцы» А. Красноперова («Милана») и агента «Шульгиной» сумела завести знакомства в румынской контрразведке, выявить ряд ее агентов и явочную квартиру. По рекомендации сотрудника контрразведки Фикета разведчики установили контакты с вернувшимися в город белоэмигрантами, активистами созданного румынами «Союза членов бывшей царской армии и белых офицеров», внедрить агентов в орган военно-морской разведки Германии, резидентуру гестапо и одесский филиал радикально-антисоветского «Народно-трудового союза нового поколения».

Результативностью отличалась специальная резидентура «Восточные», созданная во Львове (центре оккупационного «дистрикта Галиция») опергруппой НКГБ «Унитарцы» В. Хондожко. Ее возглавил агент-вербовщик Павел Боровских («Лес», бежавший из плена офицер, сумевший выправить себе документы), привлеченный к сотрудничеству в апреле 1944 г. Как электротехник фирмы «Сименс» он имел доступ к квартире губернатора Галиции Вехтера. Участник резидентуры «Аня» (21-летняя Станислава Земба) стала секретарем Вехтера! Негласный сотрудник «Лена» (Николай Фролов) устроился бухгалтером сотрудничавшего с оккупантами Украинского центрального комитета (одного из инициаторов создания дивизии СС «Галиция» в 1943 г.), установил отношения с председателем комитета Владимиром Кубиевичем и его заместителем Константином Паньковским. В сентябре 1944 г. резидентуру вывели под Краков для розыска и ликвидации упомянутых лиц[722].

Пристальное внимание разведка уделяла проблеме формирования немцами боевых, карательных и вспомогательных воинских частей из жителей Украины и военнопленных (велось литерное дело № 6 «Добровольческие украинские формирования»). Уже 23 марта 1942 г. сведения агентуры и опросы лиц, вернувшихся из-за линии фронта, были обобщены в докладной записке С. Савченко «О формировании германским командованием „добровольческих отрядов и частей“ на оккупированной территории Украины».

В дальнейшем составлялись соответствующие разведсводки. Разведка выяснила, что оккупанты под давлением, угрозой голода или уничтожения принуждают военнопленных вступать в различные «украинские» формирования. Как сообщил на допросе 22 января 1943 г. вернувшийся из-за линии фронта Владимир Удалов, «большое количество военнопленных вступает в националистические формирования в основном по причине голодного состояния и тяжелых лагерных условий»[723]. В Славутском лагере майор-перебежчик Столяров и белоэмигрант Хачатурян создали три «добровольческих казачьих полка» (по тысяче сабель в каждом).

С другой стороны, источники сообщали о поступлении в подобные формирования лиц, «обиженных советской властью», детей помещиков и других «бывших людей». Подчеркивалась активная агитация украинских националистов (не столько членов ОУН, сколько т. н. «петлюровцев», участников украинского национального движения и партий 1917–1920-х годов, членов культурологического общества «Просвита», политэмигрантов), применение символики украинской государственности указанного периода. Приводились наименования таких псевдонациональных частей: «Украинская добровольческая армия», «Вольное казачество», «Украинские националистические батальоны», отряды «желтопоясников» и т. п. Отмечались случаи дезертирства или перехода таких силой сколоченных отрядов на сторону партизан[724].

Помимо «украинских» частей, была собрана обширная информация о карательных формированиях из представителей других народов СССР. В спецсообщении в 4-е Управление НКГБ СССР (6 сентября 1943 г.) содержались сведения о создаваемых немцами «Кавказской армии», «казацких отрядах» (донские, кубанские, терские казаки), «Туркестанской армии». Сообщались подробности о «Туркестанском легионе № 185» (8 батальонов), сформированном в конце 1942 г. в Сумской области, его составе, вооружении, немецком командном составе, боевой подготовке, переходе групп «легионеров» на сторону Красной армии. Шла речь о приезде из Германии главы «туркестанского правительства» Вали Каюм-хана[725].

Важным подспорьем для нейтрализации коллаборантов и вражеской агентуры стала работа сотрудников 2-го отдела 4-го Управления по изъятию документации органов контрразведки и полиции противника по мере освобождения Украины. Только в Харькове в феврале 1943 г. сотрудники управления захватили 784 анкеты полицейских, 202 подписки агентов гестапо, немецкую картотеку на 390 коллаборантов, на 47 членов ОУН, отчеты в Берлин о борьбе с партизанами, список на 79 спецагентов для руководящей работы в добывающей и тяжелой промышленности[726].