Драконы Погибшего Солнца - Трейси Хикмэн

Не удалось. Он сумел бы пронзить сердце человеческого существа, но, видимо, у драконидов оно располагалось в другом месте. Или его не было вовсе, что было бы неудивительно.

Поняв, что противник еще жив, рыцарь оставил кинжал и вскочил на ноги, одновременно выхватывая меч.

Гроул был ранен, но не смертельно. От боли в нем поднялась волна гнева, он подпрыгнул, бешено рыча, схватил меч и замахнулся им на рыцаря, намереваясь разрубить его голову пополам с одного удара.

Тот парировал удар и сумел выбить меч из лапы Гроула. Оружие упало к ногам рыцаря, и он молниеносным движением отбросил его в сторону. Затем нанес той же ногой удар в подбородок. Драконид отступил шатаясь, но не упал.

Выхватив кривой нож, Гроул взлетел в воздух и взмахнул крыльями, намереваясь обрушиться на рыцаря сверху. Размахивая ножом, Герард кинулся на него.

Вес огромной ящерицы и сила удара швырнули его на землю. Он тяжело рухнул на спину, сверху на него навалился Гроул, который рыча пытался достать ножом до его горла. Крылья драконида судорожно бились, хлопали по лицу рыцаря, взметали с земли тучи пыли, слепившей глаза Герарда. Рыцарь боролся изо всех сил, нанося раны кинжалом и пытаясь увернуться от ножа противника.

Герард почувствовал, что его удары уже дважды достигли цели. Он был весь покрыт кровью, однако была ли это его собственная кровь или кровь Гроула, он не мог понять. Силы Рыцаря были на исходе, а противник его не желал умирать.

Внезапно Гроул захрипел, словно подавившись чем-то. Кровь фонтатом хлынула из его горла прямо в лицо Герарду, ослепляя его. Тело драконида свела судорога, и он в бешенстве зарычал и неистово забился, пытаясь отстраниться от противника и замахнуться ножом. Но вот оружие выпало из его лапы, и огромная ящерица рухнула на рыцаря и замерла. Драконид был мертв.

Герард мгновение помедлил, чтобы перевести дух, но, когда попытался высвободиться из смертельных объятий туши, понял, что совершил ошибку. Слишком поздно он вспомнил предостережение маршала: мертвый драконид так же опасен, как и живой. Прежде чем рыцарь успел скинуть с себя огромную тушу, она превратилась в камень. У Герарда было такое ощущение, будто на него водрузили Усыпальницу Ушедших Героев. Каменная глыба давила его к земле. Он стал медленно задыхаться. Он усиленно боролся, пытаясь сбросить с себя огромное неподвижное тело, но все было тщетно. Он хватал воздух и собирался каждую унцию своей энергии обратить против камня, лежавшего на груди.

И тут этот камень рассыпался в прах.

Герард шатаясь поднялся на ноги и оперся на ствол дерева. Смахнув с глаз кровь драконида, он сплюнул, и тут на него накатил приступ неудержимой рвоты. Потом ему стало легче. Герард несколько минут помедлил, его сердце колотилось так, будто хотело разорвать панцирь на груди, глаза затуманивало видение только что состоявшейся битвы. Когда стало чуть полегче, он подошел к мертвому телу и, отыскав ремни упряжи, достал футляр.

Герард бросил последний взгляд на кучу праха, которая только что была Гроулом. Затем, все еще отплевываясь и чувствуя привкус желчи во рту, рыцарь повернулся и устало зашагал через лес, сквозь мглу, к сверкавшим вдалеке огням Квалиноста. Они уже начинали бледнеть в свете занимавшегося рассвета.

Поток солнечных лучей струился через хрустальные окна дворца Беседующего-с-Солнцами. Гилтас сидел около одного из них, купаясь в лучах солнца, поглощенный своей работой. Он писал новую поэму, посвященную подвигам его отца во время Войны Копья. Помимо воспевания подвигов, эти бессмертные строки должны были содержать тайное послание эльфам, заподозренным в сочувствии повстанцам.

Он едва успел закончить свое сочинение и уже собирался отдать Планкету, чтобы тот доставил поэму почитателям королевского таланта, когда его тело внезапно пронзила дрожь. Пальцы задрожали и выронили перо. Холодный пот выступил на лбу юноши.

– Ваше Величество! – подбежал к нему встревоженный слуга. – Что случилось? Вам плохо?

– Со мной только что произошло нечто очень странное. – Гилтас едва говорил. – Такое чувство, будто гусь пробежал по моей могиле.

– Что? Гусь? Какой гусь? – Планкет недоумевал.

– Это поговорка людей, друг мой, – улыбнулся король. – Вы никогда не слыхали ее? Мой отец часто повторял ее. Она говорит о чувстве, когда вы вдруг без всяких на то оснований становитесь охвачены тревогой и внезапный озноб пронизывает вас насквозь. Именно это я испытал несколько мгновений назад. И что самое странное, я вдруг увидел перед собой лицо своего кузена! Сильванеша. Я видел его так же отчетливо, как сейчас вижу вас.

– Сильванеша больше нет, Ваше Величество, – сдержанно напомнил Планкет. – Он замучен великанами. Возможно, этот самый гусь пробежал сейчас по его могиле.

– Интересно, – размышлял вслух Гилтас, – он совершенно не был похож на мертвого, уверяю вас. На нем были серебряные доспехи, такие, какие носят воины Сильванести. Я видел дым и кровь, битва шумела вокруг него, но он, казалось, ничуть не интересовался происходящим. Он стоял на краю пропасти, и я протягивал к нему руку. Не знаю, право, чего я хотел – столкнуть его с обрыва или помочь удержаться.

– Надеюсь, что вы все-таки хотели помочь вашему кузену, Ваше Величество, – строго промолвил Планкет, несколько обескураженный.

– Я тоже надеюсь. – Гилтас хмурился. Затем покачал головой. – Помню, как я был рассержен и чем-то напуган. Странно. – Он пожал плечами. – Что бы там ни было, сейчас это чувство уже прошло.

– Вашему Величеству было бы полезно немного вздремнуть. Вы так мало спите в последнее время.

Планкет внезапно умолк. Сделав знак Гилтасу, слуга прошел через комнату и приложил ухо к двери.

– Кто-то идет сюда, Ваше Величество, – доложил он на Общем.

– В такой ранний час? Я никого не жду. Надеюсь, что это не Палтайнон, – сказал Гилтас. – Я должен закончить свою поэму. Скажи ему, что я просил меня не беспокоить.

– Впустите меня, пожалуйста. – За дверью какой-то эльф обращался к часовым. Он говорил спокойно, но какая-то внутренняя тревога или страх звучали в его голосе. – У меня послание королю от его матери.

Один из часовых громко постучал в дверь. Планкет бросил предостерегающий взгляд на короля, который опустился обратно в кресло и сделал вид, что пишет.

– Убери вот это. – И он кивком указал на ворох одежды.

На стуле лежал дорожный плащ короля, приготовленный для его ночного путешествия. Планкет быстро кинул его в ящик комода, который закрыл и замкнул на ключ. Ключ был брошен в огромную вазу со свежими розами. После этого слуга направился к двери.

Гилтас, приняв задумчивую позу, поигрывал кончиком пера. Небрежно развалившись в кресле и положив ноги в нарядных туфлях на атласную подушку, он щекотал пером губы и глядел в потолок.

– Гонец Келевандрос, – объявил часовой. – Имеет послание к Его Величеству.

– Пусть войдет, – томно разрешил король.