Врата ведьмы - Джеймс Клеменс

Сломленный горем, Джоак не устоял на ногах и медленно осел, укачивая на руках безвольное тело Кеслы. Отведя прядь волос с ее лица, он произнес со слезами в голосе:

— У тебя получилось, Кесла. Ты спасла свою пустыню.

Присев на гранитной руке мантикоры, Тол’чак смотрел в небеса. Луна почти скрылась, лишь край ее все еще мерцал над клыкастым горизонтом. Призрак Филы, вышедший из книги, становился все бледнее, слабея по мере захода луны.

— Нам нужно поторопиться, — сказал призрак.

Эр’рил замер перед эбеновым валуном. Он раскраснелся от тяжелой работы, лоб взмок от пота. В который раз он поднял топор и обрушил его на камень. Сталь зазвенела, отскакивая от глыбы, но не причинила ей ни малейшего вреда. Воин вновь поднял топор, зазубренный и притупившийся от предыдущих ударов.

— Бесполезно, — вздохнул Веннар. — Только Трай’сил мог разрушить это. — Д’варф укоризненно глянул на Тол’чака.

Огр потупился.

— Элена! — позвал Эр’рил.

— Я здесь, — ответил голос из камня. — Но магия истощается, я не знаю, сколько еще она сможет защищать меня. Я уже чувствую напор Вейра. Едва магия Чо иссякнет, я не смогу противостоять ему.

Тол’чак закрыл глаза. Должна же быть разгадка! Эр’рил прибег к грубой силе, Фила пыталась найти ответ в духовном мире, а Веннар, похоже, сдался, признав поражение. А какая роль уготована ему? Сердце народа огров привело его к ведьме. Тень отца указала ему путь к Гал’готе, а Погибель навел на мысль о вратах мантикоры.

И вот теперь он сидит на корточках, никому не нужный. Что же ему делать? Тол’чаку казалось, что у него есть отдельные кусочки ответа, но они никак не желают складываться в целостную картину.

Огр в сердцах стиснул громадный кулак. Да, он обречен носить обличье Темного Властелина как доказательство проклятия, постигшего его предка. Эта мысль неотвязно зудела в голове, мешая трезво рассуждать. Она давила его, как смертельный приговор. Но сейчас огр отогнал ее прочь. Он сам хозяин своей судьбы.

Нащупав мешочек на бедре, Тол’чак разорвал ткань и выхватил обломок сердце-камня. Поднял его к лунному свету, глядя на черную тень Погибели в середине рубинового камня.

«Что она означала? Почему земля прокляла народ огров? Для чего привела меня сюда?»

— Эр’рил, мои силы на исходе… — Затихающий голос ведьмы донесся из валуна.

— Элена! — закричал воин Станди.

Тол’чак повернулся, понимая, что еще чуть-чуть — и все будет безвозвратно потеряно. Сжимая сердце-камень в кулаке, он вгляделся в валун. Вспышка озарения вдруг пронзила его разум. Сердце его народа представляло собой рубиновый камень, содержавший черноту внутри, а врата Вейра — чернее черного, зато скрывают в себе наполненную алой магией Элену. Они противоположны и вместе с тем похожи. А смысл? С какой целью земля заточила Погибель в сердце-камне? Почему сделала так, чтобы тьма питалась душами огров, оставляя камень безжизненным, лишив его магии?..

Тол’чак моргнул, а потом вскочил на ноги.

— Без магии!!! — заорал он.

Эр’рил оглянулся на него через плечо.

— Здесь нет магии! — Огр поднял повыше сердце своего народа. — Погибель выпил ее!

Воин равнин нахмурился, смахивая пот со лба.

— Земля не прокляла мой народ! — Тол’чак стремительно шагнул вперед. — Она дала нам оружие, чтобы искупить предательство моего предка!

Он вспомнил рассказ о безумном Мимбли, рудокопе, который первым обнаружил сердце-камень. Полоумный д’варф утверждал, что лишь рубиново-алые самоцветы способны противостоять надвигающейся тьме.

Эр’рил пытался ему помешать, но Тол’чак позволил внезапному озарению вести себя и отодвинул воина с дороги.

— Помогите мне! — слабеющим голосом умоляла Элена.

Огр занес сердце-камень над головой.

— Без магии у врат Вейра нет власти над сердцем! — И он опустил самоцвет на эбеновый валун, вкладывая в удар всю свою великанскую силу.

Раздался грохот! Тол’чака отбросило назад, прямо на Эр’рила, и оба они упали. Ночь разорвал пронзительный крик, эхом прокатываясь по горным хребтам.

Вскочив на ноги, Тол’чак увидел на гранитной ладони осколки вдребезги разбитой глыбы. Свершилось чудо — теперь это был не черный эбеновый камень, а сверкающее рубином чистейшее сердце гор.

Эр’рил тоже поднялся и кинулся к груде щебня, разгребая его голыми руками.

— Элена!

А Тол’чак смотрел на зажатое в его кулаке сердце — целое и невредимое. Самоцвет сиял ослепительным огнем. Удивленный и обрадованный огр едва не выронил его. Сердце-камень возродился! Он поднял его повыше — даже тень Погибели исчезла!

— Элена! — Страдание в голосе Эр’рила заставило огра обернуться.

Воин равнин стоял на коленях посреди груды рубинового щебня, вытаскивая из-под обломков бледное тело. Элена! Медленно повернувшись, Эр’рил встал. Девушка безвольно обмякла на его руках.

— Она мертва!

Мерик стоял на берегу Тор-Амона. Он всю ночь, не смыкая глаз, выискивал на темной поверхности озера хоть какие-нибудь следы Крала. Метель утихла, разве что случайные порывы ветра приносили немного снега. Но элв’ин наотрез отказался покинуть свой пост до рассвета, ибо хотел убедиться в гибели Крала.

Озеро снова стало спокойной поблескивающей гладью, сугробы высоким валом окружили его со всех сторон. Единственным воспоминанием об огромной арке оставались гранитные обломки, торчащие из воды.

Цитадель обрушилась внезапно и стремительно.

Оставив Крала в тронном зале, отряд сбежал вниз по лестнице и едва достиг основания, как сильный толчок сотряс все здание. Горец сказал правду — едва арка разрушилась, всех их выбросило в реальный мир. Вырвавшись на свободу, они стремглав кинулись по узкому мосту к лесу, подальше от берега, спасаясь от огромных волн, вызванных падением замка в воду.

Теперь все — Могвид, Ни’лан и Тайрус — укрылись в соседней пещере, пытаясь согреться у разведенного костра. Оглядываясь через плечо, Мерик различил слабый огонек, указывающий на их приют.

Отряд намеревался выступить на рассвете и пересечь хребет прежде, чем начнется новый буран и горы станут совершенно непроходимыми. Тайрус, воспользовавшись серебряной монетой, связался с Ксином, который оставался на борту «Крыла бури». Воздушный корабль должен был встретить их у Северной стены, хотя элв’ины и сами испытывали какие-то непредвиденные трудности, объяснить которые зу’ул толком не мог. Но это лишь придало отряду решимости не задерживаться.

Времени оплакивать погибших друзей не оставалось.

Вздохнув, Мерик взглянул на озеро в последний раз и направился к маленькому лагерю. Он шагал, проваливаясь в снег. Ну, хотя бы никаких следов д’варфов. Наверное, все они разбежались, увидев падение Цитадели.