Врата ведьмы - Джеймс Клеменс

— Она будет жить! — Напряженные плечи воина расслабились. — Она выздоровеет! Целительные свойства Кровавого Дневника…

— Не знаю, не знаю. — Тетя Фила глянула туда, где лежала на гранитной руке все еще раскрытая книга. — Это не кровоточащая рана и не расстройство желудка. Ее болезнь гораздо глубже. От слияния с Чо связь Элены с собственным телом ослабла, она стала уязвимой. Вейр мог оторвать ее от корней…

— Элена сильная, — возразил Эр’рил. — Она справится.

— Я не уверена, сможет ли она победить в одиночку. — Призрак посмотрел на него в упор. — Между вами существуют незримые узы. — Воин смущенно отвел взгляд. — Теперь ее собственные связи разорваны, и она, как никогда прежде, нуждается в этих узах. В твоих узах. В чем-то, что поможет ей найти обратный путь.

— Я не понимаю… — Эр’рил поднял голову.

— Мужчины… — Фила покачала головой и вздохнула. — Ты должен…

Призрачная тетушка исчезла во вспышке белого огня, а воин повернулся к книге. Она все еще была распахнута, но пустота исчезла, оставив чистые белые листы. Эр’рил поднял лицо к небу — луна скрылась, унося с собой магию этой ночи.

Воин Станди остался наедине с Эленой.

— Приведи Маму Фреду! — крикнул он Магнаму.

Д’варф кивнул и убежал.

— Целительнице ни за что не поспеть вовремя, — произнес Тол’чак из-за плеча Эр’рила. Огр встал рядом с ним на колени. — И эту болезнь не вылечить травами.

Воин равнин молчал. Зная, что Тол’чак прав, он просто кивнул и знаком попросил огра отойти.

Эр’рил склонился над Эленой.

«Между вами существуют незримые узы».

Не заботясь о том, что на них смотрят, он прикоснулся к лицу девушки. Глубоко в его душе что-то надломилось. Стандийская сталь расплавилась, жаром растекаясь по крови. Не в силах больше скрывать свои чувства, он поддался горю. Слезы хлынули из его глаз и закапали на ее лицо. Горло перехватило, когда он наклонился ниже и прошептал:

— Если ты слышишь меня, Элена, вернись ко мне… — Эр’рил прикоснулся губами к ее губам. — Услышь меня, вернись ко мне. — Он склонился над ней так низко, что ощущал еле слышное дыхание, вырывавшееся из ее губ, едва заметное трепетание.

«Она, как никогда прежде, нуждается в этих узах. В твоих узах».

Он приподнял Элену и крепко обнял, прижимая к груди. Помешкав мгновение, решительно прижался губами к ее губам, холодным как лед. Ничего, он согреет их своим теплом, своим дыханием, своими слезами.

— Вернись ко мне, — шептал он.

Она парила в темноте, развоплощенная и безымянная. Она не помнила прошлого и не догадывалась о будущем, чувствуя только бесконечное настоящее, зависнув в ледяной пропасти небытия.

И вдруг ее слух уловил единственное слово:

— Элена.

Бессмысленный звук.

Она пропустила его мимо ушей.

Но вскоре сквозь тьму пробилось тепло. А с ним еще несколько бессмысленных слов.

— Вернись ко мне.

Она отстранилась от них, не желая понимать, и просто последовала за теплым потоком. Ее влекло элементарное желание — согреться. Она мчалась вперед, ощущая, как отступает холод. И это было хорошо.

Когда она плыла на волнах удовольствия, то начала осознавать себя как некоторое тело, отделившееся от окружающей тьмы. Она позволила новым ощущениям наполнить себя, начать обретать облик. Она поняла, что обладает внешней оболочкой, определенными размерами… и была вознаграждена. Тепло усилилось и окружило ее горячим ярким пламенем.

В этот миг в ее разуме выкристаллизовалось одно слово — не имя, а просто слово, с которым она мучительно боролась, пытаясь осознать его значение.

«Держись».

Она схватилась за него, обернулась им, будто плащом. Она подтянула его ближе и позволила протекать сквозь себя. И с каждым прикосновением она все больше и больше осознавала свой облик: губы, кожа, влажность, тепло, дыхание и запах — терпкий и знакомый.

— Элена… — снова донесся голос.

Ее вновь обретенные губы шевельнулись.

— Эр’рил…

И тут стремительно нахлынувший жар окружил и подхватил ее. Обрадовавшись, она повторила имя. Да, это было имя…

— Эр’рил…

Ей хотелось сказать больше, но слов не находилось. Она срочно нуждалась в словах! Страх позволил стуже просочиться обратно — но Он все еще был рядом, обнимая, согревая, взывая.

— Элена, вернись ко мне…

— Да!

Заметив яркую вспышку в черной бездне, она устремилась туда, откуда звучал голос.

— Эр’рил…

Она нырнула в свет и прошла его насквозь. Воспоминания и слова затопили ее, яркие и неудержимые. А темнота угрожающе клубилась вокруг.

— Элена, вернись ко мне…

И вместе с последней судорогой света, звуков, памяти она вырвалась из тьмы.

Элена открыла глаза, зная, кто она. Почувствовала крепкие объятия и поцелуй, удивленно отстранилась.

Рядом она увидела глаза Эр’рила, полные слез и еще чего-то глубокого и невысказанного.

— Элена, я люблю тебя, — печально и тихо произнес он.

Девушка встретила его взгляд и дрожащими пальцами потянулась к своим губам.

— Я… — Огонь в глазах воина Станди побледнел. — Прости меня…

Он разжал объятия, но Элена, взяв Эр’рила за плечи, сама прижалась к его груди и поцеловала в губы, которые спасли ее, почувствовала соленый привкус его слез.

— Нет, — прошептала ведьма, растворяясь в любимом.

Воин обнял ее.

Теперь они принадлежали друг другу.

Элена стремительно шла через зал, подол ее зеленого платья скользил по каменным плитам, устилавшим пол. Она опаздывала. Остальные, наверное, уже собрались в большом внутреннем дворе.

Пробегая мимо зеркала, она поправила волосы. Сожженные в миг слияния с Чо, ее огненно-рыжие локоны отросли не больше чем на четыре пальца, но пока еще оставались по-мальчишечьи короткими. Девушка вздохнула. Мама Фреда старалась изо всех сил — два серебряных гребня, усыпанных жемчугом, и высокий воротник хоть как-то отвлекали внимание от коротких волос. По крайней мере, она выглядела достаточно прилично для предстоящей церемонии.

Наконец она достигла позолоченных витражных дверей, ведущих во двор. Два вооруженных протазанами стражника охраняли их, но, едва завидев ведьму, сорвались с мест и распахнули створки. А Элена смотрела, как солнечный свет льется сквозь украшавшее вход изображение двух роз, которые переплелись стеблями — листья из изумрудов, а лепестки из сердце-камня.

За дверьми во всей весенней красоте предстал внутренний двор. Пока она отсутствовала, восстановление замка А’лоа-Глен продолжалось. Теперь здесь почти ничего не напоминало о недавней битве.