Мы, утонувшие - Карстен Йенсен

Время сократилось и застыло.

Не только мужская сила делала его сильным. Но еще и знание слабостей других людей. Он презирал Ивара с самого первого взгляда, но как-то странно, беспочвенно, в его характере не было ничего, за что Херман мог зацепиться. Есть ли у парня слабое место? Сможет ли он выстоять в решающей ситуации?

Херман чувствовал штурвал в своих руках, чувствовал биение и рывки, этот вечный армрестлинг между рулевым и морем. Ему надо было непрерывно ловить ветер, чтобы удерживать скорость. И тут он на секунду заколебался. Со звуком взрыва ветер вновь наполнил паруса. Нос вознесся высоко в небо на трепещущем гребне волны, а затем корабль начал падать, он падал, падал, рассекая воздух, пока не коснулся поверхности воды и в обе стороны не брызнул фонтан пены. «Кристина» ножом разрезала водные массы, нос ушел в воду, словно рулевой держал курс на дно.

Прошла вечность, словно солнце направилось к невидимому центру тяжести в удаленной точке Галактики, и в то же время все произошло так быстро, что никто не успел отреагировать. Фрекен Кристина так и застыла с ладошкой у рта и широко распахнутыми глазами. Затем корабль медленно поднялся. Пенная вода текла по палубе к корме. Бушприт триумфально указывал в небо. Ивар все еще висел там. Бледный, он жался к бушприту, как детеныш обезьяны.

И даже за этот короткий миг Херман сумел заметить его оцепенение. Вот сейчас, сейчас ему надо прыгнуть на бак. Если нос снова уйдет в воду, ему не сдобровать. Это его шанс, точно так же как у Хермана был свой в Сетубале.

Но Ивар висел на бушприте, с парализованной волей и мускулами. Кончики пальцев впивались в бушприт, словно в страхе он вообразил себя зверем, который может удержаться, вонзив в твердое дерево когти.

Поддавшись внезапному порыву, Херман сложил руки рупором и крикнул:

— Прыгай же, матрос, прыгай, черт тебя дери!

Он не знал, зачем кричит: чтобы вывести Ивара из оцепенения или чтобы поглумиться.

Корабль снова нырнул. А когда поднялся, Ивара не было. Голый бушприт протыкал облака, словно матрос исчез в небесах, а не в кипящей морской пене.

Херман повернул штурвал и привел корабль к ветру. Нос опустился.

И тут время ускорилось. К Херману подбежала фрекен Кристина.

— Свинья, — полузадушенным голосом прокричала она, — я видела, что ты…

И тут на нее нахлынула тошнота, и изо рта прямо на грудь Хермана выплеснулась струя рвоты. Она скорчилась, держась за живот. На сей раз струя попала на палубу. Когда девушка, задыхаясь, выпрямилась, с ее подбородка стекала полупереваренная желтовато-белая масса.

Она смотрела на него выпученными глазами помешанной, с губ срывались ругательства:

— Свинья, изверг, чудовище, ты… ты!.. — Крики перешли в бессвязное заикание, сменившееся рыданиями.

Фрекен Кристина все видела и, как настоящая дочь капитана, сразу поняла, что произошло. Она видела, как Херман изменил курс, и знала, чем это грозит человеку, находящемуся на бушприте.

Все так, Херман не мог отрицать очевидного. Но всегда будет утверждать, что она ошиблась. Не он, а море убило Ивара. Море победило Ивара, потому что в решающий момент он проявил слабость. Море забрало Ивара, потому что ему здесь было не место. А Херман — всего лишь орудие.

Был и еще один свидетель. Хельмер ждал с ниралом, пока Ивар пытался убрать бом-кливер. Но он ничего не понял из того, что увидел, а если заберет себе что в голову, то у Хермана есть способ закрыть мальчишке рот. Нельзя его ни в чем обвинить по одной простой причине: он ничего не сделал.

— Человек за бортом! — крикнул Херман.

Фрекен Кристина прекратила вопли и взяла себя в руки. Она сорвала спасательный буй и швырнула в море, чтобы отметить место, где исчез Ивар. Кнуд Эрик и Вильгельм примчались из кубрика.

— Кто? Кто? — кричали они как безумные.

— Ивар! — в панике вопил Хельмер.

Херман велел ему залезть на мачту и посмотреть, — может, Ивар вынырнет. Затем приказал обстенить паруса. Фрекен Кристину опять рвало за борт.

На сей раз из-за шока, подумалось ему.

Баер выскочил из каюты. Херман коротко отрапортовал. Он сознательно говорил без выражения, по-деловому:

— Ивар свалился с бушприта. Он убирал бом-кливер.

— Как такое могло случиться? Вы привелись к ветру?

— Конечно. Но он вдруг исчез. — Херман пожал плечами, что должно было означать: Ивар сам виноват.

Кнуд Эрик и Вильгельм спускали шлюпку на воду. Баер подбежал и взял командование в свои руки. Затем спрыгнул в шлюпку. Херман увидел, как фрекен Кристина готовится забраться в шлюпку. Оттолкнулась и исчезла за бортом.

Через секунду шлюпка показалась. На носу фрекен Кристина, с развевающимися волосами, уверенно держала равновесие. На подбородке засохли полоски рвоты. Баер, ссутулившись, сидел на задней банке. Кнуд Эрик и Вильгельм — на веслах.

Херман находился у штурвала. В душе нарастало чувство, что теперь он — главный на корабле.

Они растерянно плавали кругами, то поднимаясь на гребне волны, то теряясь из виду. «Кристина» дрейфовала, как и спасательный буй. Где же именно исчез Ивар? Море не подавало знаков. Они отплывали все дальше, пока шлюпка не превратилась в белую скорлупку среди бушующей массы волн, то вздымающихся, то опускающихся, утомленных бегом к далекому горизонту.

Но тут что-то начало происходить. Маленькие фигурки в шлюпке поднялись и замахали руками. Наклонились. Похоже, с чем-то возятся. Неужели нашли?

Херман крикнул Хельмеру:

— Видишь что-нибудь?

— Кажется, нашли!

Хельмер помахал рукой, словно уже готовился приветствовать Ивара в мире живых.

Непонятно, что произошло в следующий момент. Фигурки еще сильнее наклонились и как будто исчезли за бортом шлюпки, угрожающе закачавшейся из-за внезапного нарушения равновесия. Вот снова выпрямились. И только одна фигурка так и сидит, сгорбившись.

Херман снова закричал Хельмеру:

— Что там происходит? Они его подняли?

Он ждал ответа без эмоций, без страха. Выберется Ивар, значит выберется. Жизнь в любом случае идет дальше. Херман был спокоен и даже как-то безразличен.

— По-моему…

Хельмер заколебался и прищурил глаза:

— По-моему, они его упустили. По крайней мере, я его не вижу.

Они по-прежнему лежали в дрейфе. Паруса хлопали на ветру.

Шлюпка принялась описывать круги и через какое-то время направилась обратно к судну. Бледный Баер первым взошел на борт, держась за грудь. За ним последовала фрекен Кристина. Она прижалась лицом к плечу отца, содрогаясь всем телом и громко, навзрыд плача. Баер прижал ее к себе. Затем обнял за плечи и повел в каюту, продолжая прижимать другую руку к груди. Рот на истерзанном лице сжался в полоску.