Алхимия желаний - Дара Мелова

Я ожидала проявления сил в ответ на охватившие Хранителя негативные эмоции. Но нет… Было куда хуже. Абсолютная тишина повисла между нами. Я мельком глянула за окно. Ничего. Я сглотнула. Мне стало тревожно. Я прикрыла глаза, чувствуя, что на ватных ногах стоять все сложнее.

— Ты злишься на меня, я это заслужила, — шептала я. Мне было противно от самой себя. Я зажмурилась и отшатнулась, желая отдалиться.

Та злость, что я увидела пару мгновений назад в посеребрившемся взгляде Хранителя, медленно таяла, превращаясь в тревогу и даже шок.

— Что он сделал? Он тебя принудил?

И да и нет. Отвечать ему на поцелуй меня никто не заставлял. Так что я сама виновата…

— Нет, — выдавила я.

Арриан был встревожен и расстроен. Я причиняла ему ещё больше боли своей ложью. Но рассказать, как всё было на самом деле, подобно самоубийству. Я не знаю, что произойдёт, если Арриан услышит от меня: «Он поцеловал меня, чтобы украсть мою силу. Он украл мою магию.»

Что он сделает с Ником? Что будет со мной? Гнев Хранителя…

— Ты его боишься, — Арриан признал то, что мне было страшно озвучить. Его это удивило. Боялась ли я раньше Николаса? Нет. Раньше нет. А сейчас… — Что. Он. Сделал. Салдарина? — он чеканил каждое слово.

Я продолжала молчать. Даже если он будет меня пытать, пока не пройдёт аукцион, я не признаюсь в грехе Николаса никому.

— Дара, — Арриан снова обратился ко мне. Я таким его не видела никогда. В его глазах столько боли, эта складка на его лбу, поднятые светлые брови — он умолял меня… Я почувствовала себя ещё хуже. Отвратительной. Грязной. Предательницей.

Слезы застилали взор, но я продолжала моргать, чтобы видеть ясно.

— Почему ты не хочешь ответить мне? — растерянно спрашивал Хранитель.

— То, что произошло — это останется только между нами с Николасом. Пожалуйста…

Арриан нахмурился, словно я его оскорбила, и наклонился ко мне:

— Я чувствую, как ты дрожишь, я буквально слышу, как твое сердце бьётся в страхе, но даже сейчас ты продолжаешь его защищать!

Я не могу ему сказать!

Я рухнула на пол, на колени, и закрыла лицо руками.

— Я не хотела причинить тебе боль. Я поступила ужасно!

Я предательница. После случившегося я готова пойти против Николаса и растоптать его. Ты хотела мотивации, Салдарина? Вот, держи, кушай. Только будет немного больно… Придется потерпеть…

Я в самом деле защищаю Николаса, замалчивая правду. Но что станет с ним?

Он получит по заслугам! Нет, я не отдам никому возможность сделать это за меня. Я хочу доставить ему такую же боль, какую он причинил мне!

И это чувство… Скользкое, всесильное, жаркое, тёмное… поднялось откуда-то и обвило изнутри, подобно змее.

Ярость. Жажда мести.

Никто не смеет так обращаться со мной!

Как же сильно я его ненавидела в этот момент… Никого и никогда я не ненавидела так же сильно, как Николаса Рейнсейра, которого сейчас мечтала проклясть.

Я чувствовала себя заряженной бомбой, которая вот-вот рванет. Арриан не успел мне помочь, хотя его ладони легли на мои плечи и сильно их сжали. Я со всей силы и злости стукнула кулаком по полу — в ответ моя магия отозвалась и все вокруг с жутким хлопком резко погасло. Костяшки взорвались тупой болью, а по руке прокатилась слабость, но пелена ярости застилала мне глаза и притупляла боль, так что я практически не обратила на нее внимания.

Я оскалилась, поглощённая своими мыслями, воображая, как смогу потоптаться на достоинстве Ника, как втопчу его в грязь и обыграю. А затем почувствовала во рту привкус крови и поняла, что поцарапала изнутри губу… Приложила пальцы ко рту, закрывая его от чужого взора. Рассеянно провела по губам, задевая зубы, и ощутила, что клыки непривычно заострились, как у хищника.

— Салдарина! — мужской раскатистый голос прозвучал в моей голове. Это обращение было полно силы, взывающей к моему разуму и трезвому рассудку. Он не успокаивал меня, как раньше. Сейчас он взывал. Он проявил своё влияние — власть сильнейшего. Никакого принуждения, только призыв, а голос — протянутая рука помощи, что вытащит тебя из бездны, стоит только за нее ухватиться. Холодная, могучая сила Хранителя отрезвила. В сравнении с ней я была букашкой, ничтожеством. Она заставила погаснуть всю вспыхнувшую ярость, оставив после неё только едва тлеющие угли.

Наваждение спало, но вкус крови остался на языке, как напоминание.

Я медленно подняла голову и столкнулась в темноте квартиры с жёстким взглядом Хранителя. Его глаза светились жидким серебром и напугали меня до усрачки. Я вздрогнула и окончательно пришла в себя. Посмотрела на свои ладони. Мягкий жёлтый уличный свет едва ли мог помочь с освещением нашей квартиры, но этого хватало, чтобы различить тени собственных рук.

Внутри меня что-то сжалось. На кого я похожа? Что я творю?

— Прости меня… Пожалуйста, прости… — я подняла голову и горько прошептала: — Я не хотела. Не хотела причинить тебе боль.

Меня начало трясти. Комок в горле никуда не уходил, застряв там и превратив мой голос в сиплый хрип.

Арриан отвёл свой взгляд, полный боли и обречённости. А потом просто наклонился и, подхватив меня за подмышки, поднял, прижимая к себе. Его рука поддерживала меня за талию, а я повисла на нем, неловко обнимая за шею. Не знаю, имела ли я ещё право на подобную близость. Арриан так и не ответил мне, сможет ли он меня простить за поцелуй Николаса.

А смогла бы я?

Я закрыла глаза. Наверное, поцелуй я смогла бы простить. Но какой? Полный страсти — точно нет.

Николаса я так не целовала. Я толком и не поняла, что между нами было. Попробовать на вкус — не больше. Неудачная, глупая ошибка. Однако, я все равно предала Арриана и его любовь ко мне. Если это последние мгновения вместе, я не упущу ни секунды. И я, уткнувшись носом в основание мужской шеи, вдохнула аромат наступающей грозы — будто я оказалась где-то далеко, в полях, среди луговых трав и шелестящих колосьев. Своим движением я вызвала у Арриана стон — в нем мне послышалась боль, и мое сердце кольнула совесть.

— Я не могу тебя защитить, не могу тебе помочь, если ты не дашь мне эту возможность! — произнес Арриан, двигаясь к кровати в практически полностью тёмной квартире.

Он помог забраться на постель, я села и подтянула колени к груди. Я сжала кулаки и нахмурилась в ответ на его слова.

— Я сама с этим разберусь. Сама разберусь