Надежда смертника - Дэвид Файнток

– Что…

Строгий голос капитана Николаса Сифорта заполнил комнату.

– В течение десяти минут катер моего корабля примет пассажиров. Я не разрешу катеру состыковываться или получать радиопередачи. Однако он пройдет не дальше сотни футов от ближайшего открытого шлюза, и персонал шаттла отправит пассажиров наружу в специальных скафандрах. Я предоставляю это вам – организовать их проход через шлюзовые камеры.

– Ты сукин сын. – мягким тоном сказал Торн.

– Адмирал, я полагаюсь на вас относительно того, насколько вы захотите предать огласке это дело. Если вы используете только своих подчиненных, наверное можно избежать излишнего шума вокруг этого дела. Конечно, это потребует карантина для пассажиров. Вы можете сослаться на какой-нибудь вирус. Когда пассажиры будут сгружены, я снова войду в контакт с вами на этой частоте. Предлагаю оставлять его открытым для связи, – снова щелчок – и тишина.

– Огласка, излишний шум! – Кулак Торна со всего маха опустился на пульт.

Я скрыл улыбку. Единственный путь суметь сохранить дело в тайне – запереть девяносто возмущенных пассажиров. Но даже тогда адмиралу нужно будет приложить все усилия, чтобы удержать своих парней от болтовни.

Наверняка Торн обдумывал подобные действия, и теперь его голос очень скоро стал хриплым, передавая по телефону стремительный поток приказов и распоряжений. После изоляции специального отсека офицеры «Галактики» были отобраны для деликатного поручения – сопровождать туда поступавших пассажиров. К катеру был направлен шаттл.

Перед нами на синхронном экране на фоне ошеломляющего своей глубиной звездного неба разыгрывалось это действо. Благодаря увеличению «Галактика» потрясала своими размерами; направлявшийся от ее катера шаттл уже завершал свое четвертое путешествие к орбитальной станции.

Офицеры «Галактики» также одетые в скафандры, окружив пассажиров, деликатно подталкивали их к специальному отсеку.

Адмирал вызвал двоих из них, мужа и жену, они были перевезены в числе первых.

– Что он собирается делать?

– Понятия не имею. Это безумие. Нам возместят убытки? На какое число будет перенесена наша поездка?

Торн проревел:

– Отвечайте мне на мой вопрос!

Мужчина побагровел, ответила женщина:

– Он сделал объявление… говорил о вирусе, по этой причине мы не могли состыковаться. Это не казалось… Что мы были должны делать? Члены команды пришли к нам в каюту, приказали надеть специальные костюмы. Прежде он казался таким любезным. В кают-компании он дал Дарвеллу автограф, и…

Ее муж проворчал:

– Не стоит придавать этому значения.

– Хорошо, я только вот о чем еще скажу. Кантра Ирена, певица, говорила, что члены экипажа, зайдя в ее каюту, веселились, как дети на празднике, – словно они получали удовольствие, высаживая ее друзей с судна! Это произвол!

– Очень хорошо. Мы изучим это. – Торн проводил их, не выказывая особой любезности. Я размышлял вслух:

– Думаю, мне следует позвонить отцу.

– Отклоняется. Мы – все под карантином.

Моя челюсть отвисла.

– Вы – серьезно?

– Исходя из того, что я – политический союзник Ричарда? В данную минуту мы сохраним карантин. Флот – на первом месте для меня, Роб. Так всегда было и всегда будет.

– А если я решусь уехать? – Я смотрел на дверь.

Его улыбка была ласковой.

– Мне могла бы понадобиться твоя помощь. Пожалуйста, не делай этого.

Кипя от злости, раздраженный, я тем не менее уважал его прямоту и честность Человек, который не сгибался под политическим воздействием, нажимом, будет бесценен в администрации отца. Я вздохнул.

– Тогда объясните, что происходит.

– Через мгновение. Я не могу это дольше откладывать. – Он включил телефон. – Эд, соедините меня с Генеральным секретарем Каном. Код: Двойная А, порядок срочности – приоритет. Сообщите его лакеям, что это не может ждать, и это – конфиденциально, один на один, никого больше на линии, шифруйте связь. Удостоверьтесь, что они используют новые коды, которые ни один нижний не видел. – Он повернулся ко мне:

– Так что тебя интересует?

– Что делает Ник?

– Ты слышал все то же. что и я.

– Да, и я знаю Сифорта; всегда есть причина для каждого шага, который он сделал и делает. Я не помню устав так же хорошо. Помогите мне.

На экране катер плавно двигался к «Галактике». Торн скрестил руки на груди.

– Не забывает следовать уставу, когда наказывает офицеров корабля. Постоянные занятия с экипажем, посвященные параграфам устава. Ники знает его детально, играет на нем, будто на скрипке.

Он назвал Сифорта «Ником», и это очень удивило меня, пока я не осознал, насколько именно далеко в прошлое он углубился. Одно время, в Академии, Торн был начальником Сифорта. И – его близким другом.

– Мои приказы к нему имеют силу независимо от того, каким способом переданы. Как только он услышит их, он обязан подчиниться. Поэтому он изолировал судно и предъявил соответствующие требования. Предположительно, приказы, которые я отдаю, не будут услышаны. Я не могу освободить его от должности.

– Захватите его катер, когда откроются переходные шлюзы. Или посадите человека на него с…

– Роб… – Его тон был ласков. – Он просто высадил пассажиров неподалеку от судна. Он сотрудничает как может.

– С кем?

– С флотом. Он любит его так же сильно, как и я, и он питает отвращение к задевающей личность огласке. – Торн некоторое время молчал, затем продолжил:

– Какой хитрый ублюдок! Он высадил всех офицеров.

– За исключением этого Зорна.

– Нет, всех офицеров. Зорн теперь обычный член команды. Это задевает тебя? Ничего, Ник знает, что понижение в должности может быть полностью отменено в течение минуты. Зорн, вероятно, это тоже знает.

– Тогда в чем смысл?

– По уставу офицер корабля мог освободить его от должности. Член команды не может.

– И все-таки, почему он не отпустил Зорна тоже?

– Это то, что беспокоит меня. Он чувствует, что ему нужен офицер. Или кто-то с навыками офицера.

Я расхаживал из угла в угол, борясь с возрастающей тревогой и смятением. Отец был ведущим членом администрации Сифорта. Если бы Сифорт испортил свою репутацию, это сильно бы ударило по предвыборной кампании отца. И все же… Был ли я крайне против того, к чему он стремился?

Телефон зазвонил. Торн взял его, поглядел на меня, надел шлем секретности. Разговор длился долго, затем он снял шлем.

– Я сказал Генеральному секретарю Кану, что ты присутствуешь, и он хочет, чтобы ты подключился. – Он переключил телефон на громкую связь.