Семь сестер. Сестра жемчуга - Люсинда Райли

А потом, в марте 1942 года, Китти открыла утреннюю газету и прочитала заголовки, извещающие о том, что на северо-западное побережье Австралии был совершен неожиданный налет неприятельской авиации. Особенно много жертв среди гражданского населения в городе Брум. Когда Китти наконец удалось связаться с Брумом по телефону, она почти не удивилась, услышав, что среди этих жертв числится и ее Чарли.

– Итак, ты вознамерился забрать у меня все, что я любила, да?! – кричала она в отчаянии, обращаясь к небесам, бегая по саду вокруг Алиса-Холл в одной ночной сорочке. Ошарашенные слуги лишь молча взирали на истерику своей хозяйки. Но рядом с ней больше не было Камиры, которая могла бы успокоить и поддержать ее в этот трудный час. Камира тоже ушла от нее.

Элиза осталась в живых, уцелела после бомбежек. Ей потребовалось всего лишь полгода, чтобы оправиться после гибели мужа и известить свекровь о том, что она выходит замуж за какого-то магната, подвизающегося в горнодобывающей промышленности, и переезжает к мужу в Перт. У них с Чарли не было детей, а потому Китти даже испытала некое странное облегчение, прочитав эту новость. Она прекрасно понимала, что сама, своими же руками, двадцать лет тому назад подсунула Элизу Чарли, желая тогда лишь одного: чтобы он поскорее забыл Алкину. Китти сильно сомневалась в том, что Чарли вообще любил свою жену. Женился, потому что так надо было, вот и все.

Сидя в гостиной своей роскошной каюты, Китти меланхолично пила чай, и ее мрачные мысли уносились все дальше и дальше от берегов Англии. Почти двадцать лет Китти билась над неразрешимой загадкой. Как так получилось, что Камира и ее дочь покинули Брум? Исчезли бесследно одна за другой… Сколько раз Китти потом корила себя за то, что отмахнулась от проблемы, не вникла в ситуацию, сложившуюся на тот момент в их доме. Она даже сделала тогда вид, что не заметила, в каком потрясенном состоянии пребывал Чарли после исчезновения Алкины. А ведь она ушла из дома как раз накануне его двадцать первого дня рождения. Внутреннее чутье подсказывало Китти, что эти два события каким-то образом связаны между собой. И до сего дня она продолжала горевать об уходе Камиры. Ведь Камира была рядом с ней в самые трудные моменты жизни. Именно ей Китти доверяла все самые сокровенные тайны.

Она откусила кусочек сэндвича, показавшегося ей совершенно безвкусным. Мягкий, но такой же пустой, как и ее жизнь после того, как из нее ушли все, кого она любила. Однако не время предаваться унынию и по новой начинать жалеть себя, немедленно решила Китти. Тем более что спустя долгие четыре года кромешной тьмы, последовавшей после гибели Чарли, в конце этого мрачного тоннеля вдруг неожиданно забрезжил яркий лучик надежды.

Так случилось, что после смерти сына на Китти снова, уже как бы по умолчанию, взвалили все деловые хлопоты как на главного попечителя бизнес-империи Мерсер. А она, раздавленная собственным горем, не могла заставить себя даже съездить на рудники, где добывали опал, или посетить виноградники, или просто пробежать глазами те цифры дохода, которые присылали ей с животноводческой фермы. Точно так же Китти не обращала ни малейшего внимания и на банковские отчеты, которые регулярно пересылались ей и складировались непрочитанными на ее письменном столе. Она, как писали в романах Викторианской эпохи, полностью ушла в себя и стала самой настоящей отшельницей. Днем и ночью Китти терзалась, изводила себя мучительными мыслями о том, что она сделала не так в своей жизни и чего не сделала вовсе.

Все эти кошмарные годы она молила лишь о смерти, но была слишком труслива для того, чтобы покончить со всем разом.

И вот однажды вечером 1946 года в дверь ее спальни постучала горничная.

– Миссис Мерсер, там внизу какой-то молодой человек. Говорит, что ему нужно срочно переговорить с вами.

– Пожалуйста, отошли его прочь. Ты же знаешь, я не принимаю посетителей.

– Я пыталась объяснить ему это, мэм, но он категорически отказывается уходить. Сказал, что будет дожидаться вас, сидя у ворот на улице. И не уйдет до тех пор, пока вы его не примете. Мне вызвать полицию?

– Как его имя?

– Некто мистер Ральф Маккензи. Говорит, что он ваш брат.

Китти напрягла память, стараясь вспомнить, кто бы это мог быть из ее родственников. Что за мужчина с такой же фамилией, как у ее отца?

А потом она все вспомнила…

Китти поднялась с элегантной софы, обтянутой шелком, и подошла к большому смотровому окну-иллюминатору. Пароход уже вышел в открытое море, плавно скользя по спокойной глади. Ральф Маккензи появился в ее жизни как раз вовремя, подумала Китти. Во всяком случае, ей воздалось хотя бы за одно благое дело, которое она совершила в своей жизни.

Китти вспомнила, как спустилась по широкой, плавно сбегающей вниз лестнице, как остановилась где-то посредине, завидев высокого мужчину, нервно сжимающего в руках свою помятую шляпу. Он поднял голову, услышав звук ее шагов, и в сгущающихся сумерках Китти с удивлением воззрилась на точную копию своего отца в молодости. У этого парня были такие же харизматичные голубые глаза, крепкая челюсть, густые каштановые волосы.

– Мистер Маккензи, пожалуйста, проходите.

В гостиной он робко устроился на самом краешке дивана, молча наблюдая за тем, как горничная разливает им чай.

Потом, слегка откашлявшись, заговорил первым:

– Моя мама много рассказывала мне о вас. И не уставала повторять, как вы были добры к ней, когда она… когда она носила меня под сердцем. Когда я сказал ей, что собираюсь поехать в Австралию и попытать счастья там, она дала мне ваш адрес. Она хранила его у себя столько лет. Я и понятия не имел, живете ли вы по этому адресу. Но оказалось, что вы… здесь.

Потом парень извлек серебряный крестик, который много лет тому назад Китти подарила Анне. Китти молча посмотрела на свой подарок, вспомнив, как в тот момент ненавидела собственного отца за его подлое вероломство и двуличие.

Они разговорились. Ральф рассказал ей, что работал младшим бухгалтером в порту Лейта. Она пригласила его остаться на ужин. За ужином он продолжил рассказывать ей о том, как трудно живется в Англии после войны. Ральф рассказал Китти, как тяжело переживала его жена, когда его уволили с работы, поскольку фирма перестала получать заказы.

– Именно моя жена Рут и надоумила меня отправиться в Австралию, посмотреть, смогу ли я здесь подыскать для себя какую-нибудь стоящую работу.

Наконец Китти рискнула задать вопрос, который буквально витал в воздухе весь вечер:

– А вы когда-нибудь говорили с моим… то есть нашим отцом?

– Я ведь не знал, что он – мой отец, до тех самых пор, пока не умерла моя матушка, упокой Господь ее душу. Конечно, я видел преподобного отца Макбрайда, когда мама водила меня в церковь и мы сидели с ней где-то на самых задних рядах. Теперь я понимаю, почему всякий раз после службы у нее было плохое настроение. Наверное, она меня специально брала с собой в церковь, чтобы лишний раз напомнить преподобному о том грехе, который он совершил в свое время.