Луна, луна, скройся! - Лилит Михайловна Мазикина

одна нога, — поддерживает меня Кристо. — Переломы как закрытые, так и открытые.

— Да навернулся откуда-то, ежу понятно, — говорит Адомас. — И, скорее всего, с лестницы в башне. Вопрос в том, кто это и почему он в усадьбе?

Мы все снова смотрим на труп. Труп безмолвствует.

— У него в карманах может быть удостоверение личности, — говорит Кристо. Адомас без лишних слов наклоняется и запускает пальцы во все карманы покойного по очереди.

— Нет. Есть ключи — связка, перочинный нож, зажигалка и папиросы, — литовец протягивает ладони с найденными предметами, чтобы мы сами посмотрели.

— Что скажете, Ватсон? — вопрошаю я Кристо, трогая пальцем зажигалку. Дешёвая, из дрянного пластика, такие на сдачу дают в магазинах.

— Элементарно, Холмс, — откликается «волк». — Перед нами человек, которому было что отпереть ключами. И который любил выкурить папироску-другую.

— И что-нибудь порезать перочинным ножом?

— Нет, скорее, нож он с собой носил из-за штопора.

— Я думаю, вы правы, доктор.

— А это не ключи от усадьбы? — спрашивает Адомас. Я с размаху бью себя по лбу:

— Ну, конечно! Адомас, проверь ключи. Если они от дверей этого дома, тогда всё ясно — я не одна додумалась попросить кого-то присмотреть за Ядвигой. Всё логично: Марчин же не мог её оставить просто так, он над ней трясся, как над золотым яйцом, а когда вернётся, не знал. А с учётом того, что он и раньше мотался чуть не по всей республике, наверняка у него был постоянный помощник из соседней деревни.

— Здесь три деревни рядом, — говорит Адомас. — Он точно не из нашей. Ключи мы сейчас проверим. А с трупом что делать?

— Ну… можно в углу двора закопать.

— В углу двора — нельзя. Это посвящённая земля.

— Тогда в лесу. В любом случае, это уже ваши мужские заботы. Я существо нежное, во мне полтора метра росту, меня в это прошу не впутывать.

Пока мужчины возятся с трупом, я проведываю Ядвигу. Она всё ещё спит. На всякий случай я проверяю пульс — на месте. Когда Кристо с Адомасом уходят копать яму, я осматриваю кухню и погреб и понимаю, что несчастная старуха была голодна вовсе не от недостатка пищи в доме — еды как раз ещё хватало. Скорее всего, её относительно недавно принёс тот мужчина — думаю, вскоре после смерти Марчина, поскольку у Ядвиги вряд ли хватило бы сил самой как следует закопать голову. Странно, что мужик не расседлал коня. Может быть, он боялся мёртвых животных? Кто теперь узнает…

Я готовлю из мясных консервов, картошки и овощей обед и управляюсь как раз ко второму возвращению мужчин — первый раз они приходили за телом. Хорошо, что Марчин сумел провести в усадьбу водопровод и канализацию. Не представляю, как старинные люди без этого обходились.

— Чего-то чеснока много, — говорит Адомас, жуя моё «рагу». — И перца пересыпала.

— И картошки небось не доложила? — я усмехаюсь.

— А мне нравится, — сообщает Кристо.

— Вилктаки, что ли, любят поострее? — интересуется литовец.

— По крайней мере те, что выросли на цыганской кухне, — мне самой лично тоже нравится то, что получилось. Конечно, со свежей курятинкой было бы ещё лучше, но мне легче упокоить десяток мёртвых мальчиков, чем убить одну живую курицу. К тому же её надо ощипывать и потрошить, а я этого не умею.

— Так про труп, — раздумчиво говорит Адомас, запивая чаем проглоченную картошку. — Амулета-то на нём не было. Ни в карманах, ни на шее. Такие, понимаешь, дела.

— Какого амулета? — ради разнообразия любознательность проявляет Кристо.

— Для входа в усадьбу. Сюда же не может просто любой и каждый войти. Или тот, кому усадьба принадлежит, или тот, кого он проводит, или вилктак. А человек так запросто — нет, этого не может быть. Даже если он жрец, и то не войдёт. Не пройдёт мимо черепов. Нужен амулет. А у мужика его нет. И башню я успел посмотреть — нигде нет амулета. Может быть, бабка забрала?

— Зачем Ядвиге амулет? Кому она собралась его давать? — у меня в голове не укладывается картина обирания несчастной сумасшедшей трупа.

— А спросить надо. Потому что никого в усадьбе больше не могло быть. Кому бы ещё дали амулет и зачем?

— Подожди, а мне тоже надо тебе дать амулет, чтобы ты входил сюда с едой?

— Конечно.

— Я не умею их делать.

— Тогда тем более надо найти, у кого амулет Твардовского, — Кристо хмурится.

— Да. И как он сюда вошёл. Ещё раз — это мог быть только кто-то из хозяев усадьбы, раз… человек с амулетом, два… и — вилктак? Всё верно?

— Да. Так

Мы с Кристо переглядываемся, и я озвучиваю общую догадку:

— Люция? Но зачем ей было убивать этого человека?

— И зачем ей амулет? — поддерживает меня «волк».

— Амулет, стало быть, нужен не ей, — рассудительно говорит Адомас. — Может, Сенкевичу её. А мужик мог случайно упасть, пока они боролись.

— А зачем Сенкевичу нужна усадьба? Чтобы убить старуху? Это могла и Люция сделать, — Кристо даже морщится, то ли от мысли об убийстве беззащитной Ядвиги, то ли от старания представить чужой ход мысли.

— Ключи к тайнам. Библиотека. У Марчина самая обширная библиотека среди жрецов, там и про всякое их колдовство, и про вампиров с «волками». Переводы с иврита и идиша.

— Ого, — Адомас выглядит чуть оживлённее обычного. — Это серьёзно.

— А почему бы Люции тогда не взять и не вынести ему рукописи? — возражает «волк».

— Возможно, на самой библиотеке стоит защита, — указывает литовец. — Лилиана, тебе разрешалось выносить из неё книги? Например, какие-нибудь стихи почитать в спальне?

— Нет. Марчин сказал, что этого нельзя делать. Книги и свитки не должны были покидать комнаты. И копии или выписки из них делать и выносить было нельзя.

— Вот. На них стоит защита, и снять её может только сам Сенкевич, а не Люция.

— А значит, они ещё сюда вернутся. Вместе. Адомас, здесь скоро будет драка. Если тебе не нравится в таком участвовать или присутствовать, тебе лучше вернуться домой. Тем более, что ты тут вообще ни при чём.

— Драка и драка, — Адомас пожимает плечами. — В усадьбе есть вилы, у тебя есть нож, у твоего вилктака — сабля. Мне такой расклад нравится. На одно оружие больше, чем у противной армии.

— Тогда… сидим в засаде. Тихо-тихо. На дворе не появляемся, у окон не стоим.

— И лучше засесть сразу в библиотеке или этажом выше. Всем вместе, — вносит поправку Кристо. — Но я не думаю, что они полезут до вечера. Не знаю, как жрецы, а «волки» живут ночной жизнью.

Этажом выше — это