Полный цикл мести - Евгений Ткаченко

гостя. Завидев Иеремию, она заулыбалась и протянула к нему руки. Тот нежно сжал ее ладонь. Хотел уже было прижаться к ней губами, но Док поспешила высвободиться. Отряхнула руку от пыли о край кровати и снова протянула Иеремии, как ни в чем не бывало. Намек был ясен. Иеремия прошел в дальний конец комнаты на ходу стягивая пыльный плащ.

– Где Хев?

– Ушел.

Иеремия уже смывал пыль и грязь с рук, лица и шеи на случай, если Док вдруг решит обнять его. На поцелуй он даже не рассчитывал. Максимум – неловкие касания рук. В конце концов, она спросила где Хев, а не как он сам.

– А Анна?

– Ушла.

– Вместе что ли?

Иеремия оценил шутку и слегка улыбнулся, уткнувшись в полотенце.

– Отправишься в погоню?

– Нет, – сказал Иеремия, отбрасывая полотенце и подходя ближе. – Останусь здесь. С тобой.

Он вложил в свою улыбку всю душу, любовь, нежность. А Док и бровью не повела.

– Не самая лучшая идея, если даже твой лучший друг сбежал от тебя.

Вот тебе раз! Иеремия аж опешил. Он так спешил к любимой женщине, для которой он теперь чужой, как выяснилось. Вот так ирония! Вот тебе и новая жизнь! С другой стороны, чего он ожидал – он же сам и ранил ее. Дважды. Один раз – в сердце. Другой раз – в живот. Буквально.

Это была очередная злая шутка Док. Увидев, к вытянулось его лицо она звонко засмеялась. Смех отозвался болью в животе, но она не перестала. Наконец она взяла Иеремию за руки и прижалась щекой к его ладоням. Потом вновь отстранилась и принялась вытирать щеку.

– Что? Я же вымыл руки!

– Да, но не высушил.

Они оба засмеялись. Иеремия нежно поцеловал ее в лоб и устало плюхнулся в кресло возле кровати. Они оба чертовски устали. Иеремия хотел взять Док за руку, но она не позволила.

– Что это? Можно взглянуть?

Док указывала пальчиком на скомканную бумажку, лежащую на полу. Птица со сломанными крыльями! Видимо рисунок выпал, когда Иеремия снимал плащ.

– Это ерунда…

– Дай посмотреть! – скомандовала Док.

Иеремия протянул ей бумажку. Док, несмотря на свою слабость, быстро ее развернула. Иеремия догадался, что Док решила будто это любовная записка.

– Красиво! – сказала она спустя время. – Это же та злобная гадина нарисовала? Хм, может она не такая пропащая…

– Красиво? Покалеченная птица?

Иеремия хотел было сказать, что ее ранили в живот, а не в голову, но вовремя прикусил язык. Док же терпеливо развернула рисунок к нему и ткнула пальчиком куда-то в угол.

– Сам ты покалеченный! Видишь? Это распахнутая клетка. Эта птаха свободна. Вот, что она здесь изобразила – свободу.

Док снова присмотрелась к рисунку.

– Знаешь, а может ты и прав – птичка и вправду какая-то не такая. Но, главное, что она свободна! – торжествующе закончила Док.

Она устало разжала пальцы и рисунок упал на пол. Иеремия воспользовался моментом и взял за руку Док. Она была холодной, ее била мелкая дрожь. Вот почему она избегала его касаний. Она хотела казаться решительной и смелой женщиной. А на самом деле была хрупкой, нуждающейся в любви и поддержке, девушкой. По щекам Док потекли слезы.

– Не смотри на меня! – сказала она отворачиваясь. – Не хочу, чтобы ты видел меня такой!

– Какой?

– Такой размазней.

– Я не встречал никого сильнее тебя. Ты не сломалась под ударами судьбы. Наоборот, обратила их себе на пользу. В конце концов, если бы не ты – мы бы с Хевом, и вправду, не вернулись с того каньона живыми. И нет ничего зазорного в том, чтобы позволить кому-нибудь заботиться о тебе. Просто, сейчас тебе больно и страшно.

– Ты правда считаешь, что я сильная?

– Да. Для девчонки.

Док вновь вырвала руку и ущипнула Иеремию.

– Больно же!

– Так тебе и надо!

Док предприняла еще одну попытку. В этот раз Иеремия был проворнее.

– Да хватит уже!

– Ладно-ладно! Поцелуй меня уже, наконец!

Иеремия повиновался беспрекословно. Когда они, наконец, разомкнули губы, он вернулся в кресло держа ее руку. Они говорили обо всем и ни о чем. Рассказывали, что сними приключилось после приюта. Как Иеремия ступил на путь охотника за головами. Как встретил Хева на горном перевале. Как Док основала публичный дом и отстаивала его независимость. Как Джоанна стала все чаще пропадать в салуне после смерти прошлого мэра пару лет назад. Они общались так, словно только-только встретились после долгой разлуки, а событий прошедшего дня не было вовсе. Док моргала все реже и реже, пока не заснула. Иеремия сидел не шевелясь, боясь потревожить ее сон. Но очень скоро осознал, что долго так не высидит. Спина начала ныть, а руку он и вовсе уже не чувствовал. Он попытался сесть поудобнее, но в этот момент Док открыла глаза и с силой сжала его руку.

– Когда я проснусь ты еще будешь здесь?

– Не бойся, я никуда не уйду.

Док тут же провалилась в глубокий сон. Дыхание стало ровным, хватка ослабла. Иеремия аккуратно высвободил руку из ее нежных пальцев и тихонько вышмыгнул за дверь. Да, он обещал не уходить, но это вовсе не значит, что он должен провести всю ночь в дурацком и неудобном кресле. Ему еще предстоял разговор с Джоанной.

Иеремия переступил порог салуна и не узнал его. В гнетущей полутьме на столах громоздились пустые бутылки и грязная посуда. Тапер, который раньше отыгрывал на отлично любую мелодию, был пьян настолько, что едва попадал по клавишам. Иеремия прошагал к стойке, сел рядом с Джоанной и заказал у скучающего бармена пива. Тот исполнил заказ. Иеремия едва пригубил напиток и отставил кружку в сторону.

– Сам пей эту мочу, а мне налей нормального!

– Это самое свежее, что есть…

Кружка пролетела над головой бармена и разлетелась вдребезги, ударившись об колонну. Чуть левее, и запасы питья бы резко сократились. Чуть правее, пострадали бы трофеи. Иеремия приподнял голову и заглянул в глаза бармена из-под полей своей шляпы. Тот пытался прикинуть, как лучше проучить нахала: достать мачете или обрез. Но встретившись взглядом с Иеремией, оставил эту затею и достал бутылку виски. Джоанна не издала ни звука, лишь слегка улыбнулась. Иеремия оценил вкус и потребовал повторить.

– Оставить бутылку?

– Да, – прохрипел Иеремия.

Джоанна молча пододвинула свой бокал. Иеремия наполнил его до краев золотистой жидкостью.

На Джоанну было грустно смотреть – она напоминала бледную копию самой себя. Не знай Иеремия, кто сидит рядом с ним, то подумал бы, что подливает благочестивой вдове, а не проститутке.