Солги обо мне. Том второй - Айя Субботина

ногами от бессильной злобы, и совсем другое - вызвать врача и попытаться сгладить последствия. Ведь тогда я обязательно скажу, кто все это со мной сделал. Олег никогда на это не пойдет. Лучше дать мне умереть, чем распрощаться с выпестованным образом героя.

Я прислушиваюсь к своим ощущениям, пытаясь понять, насколько сильно он избил меня на этот раз. Обычно Олег контролирует себя и не бьет по частям тела, которые невозможно скрыть одеждой, чтобы никто не заподозрил неладное. А те синяки, которые все-таки случались, я замазывала толстым слоем грима, а Олег тщательно проверял, достаточно ли я постаралась скрыть следы его «любви». Но сегодня он явно «в ударе», и синяки - не единственная и далеко не самая страшная проблема, о которой нужно беспокоиться.

Нехотя, шевелю правой рукой, потому что именно ее чувствительность я потеряла сразу после того, как Олег ее придавил. Пальцы вроде в порядке, и понемногу я даже ощущаю, как ладонь начинает покалывать от притока крови.

— Слава богу, - стонет Олег.

Падает рядом с диваном на колени, хватает мою руку и начинает остервенело хлыстать себя ею по лицу. Я морщусь от боли и желания сжать пальцы в кулак. Вторая рука в порядке и ноги, кажется, тоже. Дышать тяжело, в груди колет от каждой, даже самой слабой попытки. Возможно, он сломал мне ребра? Даже не знаю, радоваться ли этому, потому что в таком случае ему придется отвезти меня в больницу.

Или - такой вариант кажется более вероятным - запереть меня в квартире, плюнуть на контракт и просто ждать, что будет дальше. Если я выживу - хорошо, можно будет еще какое-то время наслаждаться моими страданиями. Если нет - возможно, разыграет один из сценариев на случай моей «внезапной кончины». Уверена, у него таких несколько.

— Ника, прости. - У него совершенно безумный взгляд и такое же, покрытое красными пятнами лицо. - Я не знаю, что на меня нашло. Я подумал, что ты и Сабуров снова спелись за моей спиной и ты хочешь уйти к нему!

Интересно, есть хотя бы крошечная его часть, которая верит в то, что произносит его же рот?

— Пить, - стону разбитыми и искусанными губами.

Олег бросается к холодильнику, а я тем временем провожу языком по зубам, проверяя, все ли на месте. Кажется, сегодня я родилась заново, потому что кроме неприятного жжения в груди и общего сломанного состояния, похоже, обошлось. Пока он не видит, позволяю себе слабую злорадную улыбку - ему придется лучше стараться, чтобы избавиться от меня таким топорным способом.

— Я помогу, - говорит Олег, и его руки сильно дрожат, когда он подносит стакан к моим губам.

Делаю один маленький глоток и чуть заметно вожусь на диване, давая понять, что меня нужно посадить повыше. Он тут же подкладывает мне под спину пару подушек и дает напиться еще раз. Все это время у него вид абсолютно раскаявшегося человека, буквально Спасителя, готового взойти на Голгофу. И все это я тоже неоднократно видела. Так что просто делаю вид, что принимаю его извинения, а когда он закидывает мою ладонь себе на голову, глажу по волосам.

Меня от него тошнит.

Я презираю ту руку, которая сейчас к нему прикасается. Жаль, что я не гадюка, чтобы сбросить с себя эту грязь вместе с отмершей кожей.

— Кажется, я в порядке, - говору спустя пару минут, когда терпеть его скулящий взгляд уже просто нет сил. - Врач не нужен.

Он бы и так его не вызвал, но мое личное уверение как бы снимает с него ответственность.

— Может, тебе набрать ванну? - тут же оживает Олег.

Бросать во вкусно пахнущую воду свои сломанные игрушки - его любимое занятие. Соглашаюсь, потому что это даст мне несколько минут передышки от его присутствия рядом. Когда он уходит, я обращаю внимания на забытый им пиджак. Он рядом, на стуле, можно легко дотянуться. Прислушиваюсь, чтобы убедиться, что Олег действительно ушел и, превозмогая боль, протягиваю руку. Запускаю пальцы сначала в наружный, потом - во внутренний карман. Нахожу его портмоне, быстро достаю, прекрасно зная, чем рисую, если муж застукает меня за этим занятием, но по-прежнему не имею понятия, ради чего. Что такого может храниться в его кошельке?

Но первое, что бросается в глаза - визитка с названием адвокатской конторы. Одной из самых солидных в городе, обеспечивающей защиту интересов людей уровня Олега и даже выше - сливок общества, выражаясь простым языком. Зачем ему потребовались услуги сторонней фирмы, когда у него целый штат натасканных юристов?

Я успеваю спрятать все обратно как раз перед тем, как Олег возвращается, чтобы на руках отнести меня в ванну. Надо же, какой заботливый, даже положил на дно ванный пару полотенец. Крепко сжимаю зубы, чтобы не издать ни звука, пока он окунает меня в горячую воду. Несколько раз утвердительно киваю на его тупой вопрос, комфортной ли температуры вода. Была бы больше на пару градусов - и я бы точно сварилась. Но Олегу нужно знать, что он на пути исправления и прощения, иначе он снова сорвется и пустит в ход кулаки.

Снова и снова повторяю название конторы в голове, пока он, вооружившись маленьким полотенцем, смывает с меня кровь и хнычет над каждый синяком, как форменная размазня.

Как только представится возможность - нужно наводить справки.

Можно считать это глупым чутьем, но в те редкие разы, когда я понимала, что нащупала что-то важное, именно так и случалось. Вероятно, эта контора нужна Олегу для того, что не могут сделать его официальные юристы. Для дел, которые должны быть строго конфиденциальными. И, которые невозможно будет отследить по официальным каналам.

— Я так сильно люблю тебя, - бормочет чудовище, безжалостно тыча в синяк над левой ключицей. - Мне так страшно, что ты однажды можешь просто… исчезнуть.

— Мы же одна семья, - говорю в ответ, совершенно спокойно и лживо, уже не боясь смотреть ему в глаза. - Я никуда не уйду, Олег.

— Мы повязаны, - добавляет он, и лихорадочный блеск в его глазах намекает, что именно сегодня кто-то выбил еще одну ножку под табуретом, на котором сидит его безумие. - Ты принадлежишь мне, девочка. Даже не думай сбежать, слышишь?

— Я всегда буду с тобой.

— Пообещай. - Он садистски сжимает пальцы на моем запястье, едва не раздавливая кость.