Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - Уильям Манчестер

24 февраля Альфрид был в столице, пробивая свой закон о наследстве, когда в первый раз DNB – Немецкая служба новостей – употребила зловещее выражение «гибель богов». А Густав в этот же день написал Ламмерсу в высшей степени запутанное письмо – и тоже только в заботах о своем достоянии.

Здоровье Густава быстро ухудшалось. Его нервозность стала более выраженной, и впервые в жизни он начал проявлять небрежность к своему внешнему виду; время от времени он мочился в брюки и не давал себе труда их сменить. В одиночку Альфрид организовал новое наступление на Ламмерса, Бормана и самого фюрера. У них для него не было времени. Первоначально Густав наметил свое официальное отречение на 31 марта. Потом он отсрочил его на три месяца, но из Восточной Пруссии по-прежнему не было никаких известий. Мысли Волка по-прежнему занимали сражения под Харьковом, Таганрогом, Брянском, Смоленском и Киевом, все до единого проигранные вермахтом, а также потеря Северной Африки и Сицилии, вторжение союзников в Италию и свержение Муссолини, которое породило в «логове» глубокое уныние. В конце концов, 12 ноября 1943 года, уверовав, что русских удалось остановить и что союзники застряли в Салерно, Гитлер выбрал время заняться внутренними делами и поставил свою подпись на документах, решавших судьбу фирмы «Крупп». Перечислив исключительные заслуги крупповской династии, ее вклад в три агрессивные войны, развязанные Германией, фюрер в числе прочего постановлял, что: «Владелец семейного состояния Круппов получает право использовать это состояние в семейном предприятии, для наследования которого устанавливается особый порядок». А также что: «Владелец означенного предприятия будет ставить фамилию Крупп перед собственной фамилией».

На следующий день «паркетный солдатик» – элегантный эсэсовец – доставил исторический указ на виллу «Хюгель», а еще через два дня, хмурым утром 15 ноября, на холм поднялась длинная вереница лимузинов «мерседес». Нацистские гауляйтеры, высокопоставленные гестаповцы, руководители СС, генералы, адмиралы и, что самое важное, юристы фирмы были встречены Густавом, Бертой и Альфридом в большом зале. Кресло старого Круппа поставили в нескольких шагах от туалета, и с двух сторон вытянулись лакеи, внимательно следя, не понадобится ли их помощь. Вставать принцу-консорту не понадобилось – собственно говоря, даже его присутствие было не обязательно, так как юридически фирма принадлежала не ему, а Берте.

Обязательным было присутствие только двух лиц: «пушечной королевы» и будущего «пушечного короля». Первой поднялась Берта. В свои пятьдесят семь лет она все еще была энергичной, полной сил женщиной, и, глядя в документ, составленный ее поверенным, она твердым голосом произнесла: «Я отказываюсь от владения семейным предприятием в пользу моего сына Альфрида, который таким образом, согласно статуту, основанному на указе фюрера, становится владельцем семейного предприятия». Одной фразой лишив наследства своих детей – Бертольда, Харальда, Экберта, Ирмгард, Вальдграут, вдову Клауса и его сына Арнольда, – Берта продолжала: «В соответствии с указом фюрера с того момента, когда мой сын станет владельцем фирмы, он будет носить имя Альфрид Крупп фон Болен унд Хальбах». Улыбнувшись своему первенцу сияющей улыбкой, она села. Альфрид встал. «Я полностью согласен с заявлением моей матери, – сказал он спокойно, – и вступаю во владение семейным предприятием». Наступила долгая внушительная пауза. Альфрид обводил взглядом свидетелей, но тут Густав испортил торжественность минуты. Когда взгляд Альфрида Круппа остановился на Густаве, руки старика нервно задергались. Два лакея мгновенно подхватили его под локти и почти унесли в ватерклозет. Среди неловкого молчания был слышен звук льющейся воды.

Lex Krupp («закон о Круппе») был опубликован в «Рейхсгезетцблатт» – в бюллетене законов Германии – 23 ноября 1943 года. Три недели спустя члены совета директоров фирмы его ратифицировали. Затем фюрер официально утвердил этот акт передачи фирмы, и на рождественской неделе Густав с помощью Берты кое-как накропал последнее в своей жизни связное письмо. Адресовано оно было, разумеется, Адольфу Гитлеру.

Затем Густав со своей обычной нудной педантичностью сделал обзор немецкого корпоративного права, немецкого обычного права и вкладов, которые семья Крупп внесла в «славные победы», одержанные немецким оружием. Он назвал Седан, первый обстрел Парижа, Льеж, Ютландское сражение, Верден, Танненберг, блицкриг 1940 года, осаду Севастополя и действия немецких подводных лодок в двух войнах. Больше всего он хотел бы, писал он, чтобы ось Берлин – Эссен укреплялась и впредь, гарантируя будущим поколениям немецких мужчин твердую уверенность, что и они, подобно своим предкам, получат возможность испытать упоение тевтонских побед.

Вторая подпись была теперь, разумеется, неправомочной. Ибо с этого времени и титул и власть принадлежали Альфриду. Он вступил во владение исключительным наследством, и 300 тысяч акций ни в коей мере не отражали его действительной величины, поскольку проставленная в бухгалтерских книгах фирмы их цена – 500 марок каждая – уже давно устарела. Со времени захвата Гитлером власти в 1933 году стоимость собственности концерна поднялась с 72 962 тысяч марок до 237 316 093 марок. Кроме того, эта оценка не включала компании, конфискованные в оккупированных странах. Несмотря на войну, дела еще никогда не шли так хорошо. В 1943 году сбыт достиг рекордной цифры, превзойдя даже показатели 1939 года. Кроме того, фирма получила щедрую долю оккупационных обложений, введенных Гитлером во Франции. Альфрид стал королем самого большого индустриального комплекса Европейского континента. Кроме фюрера, которому он был обязан всем этим, никто в Европе не был для него опасен; он занимал несколько высоких постов в правительстве и в нацистской партии, каждый из которых обеспечивал бы ему немедленный доступ к Гитлеру, даже если бы его фамилия была не Крупп.