Под флагом цвета крови и свободы - Екатерина Франк

– В карцер его! Отправьте людей еще раз осмотреть позиции противника, – подняв с палубы брошенный Эрнестой пистолет, он выпрямился и с все тем же внешне спокойным видом направился к себе в каюту. Среди матросов уже понемногу начинался ропот – казалось, капитану и дела не было до нависшей надо всеми угрозы – однако привычка все же заставила их повиноваться.

Эрнеста все еще сидела в одиночестве на юте, совершенно безучастная ко всему, когда за ее спиной послышались негромкие шаги. Справа от нее на палубу лег пистолет – тот самый, из которого она еще недавно желала застрелить Генри.

– Ты пришел, чтобы убить меня? – не поворачивая головы, спокойно спросила она. Рэдфорд опустился на пустое место рядом с ней, привалившись спиной к фальшборту:

– Чтобы попросить тебя о помощи, Эрнеста, всего лишь о ней. Я никогда не хотел твоей смерти. Даже тогда, когда твой отец хвалил тебя за каждый криво сделанный чертеж, а мой тем временем мечтал, чтобы я как-нибудь незаметно исчез и перестал ему мешать одним фактом своего существования…

– Ты настолько завидовал мне? – совершенно равнодушно, просто чтобы не молчать, поинтересовалась Морено. Джек горько усмехнулся:

– Помнишь, как в нашу первую встречу я учил тебя плавать? До чего же мне тогда хотелось схватить тебя за шею, нырнуть поглубже и так держать, пока ты не захлебнешься… Но каждый раз, когда я собирался это сделать и подплывал ближе, ты сама хваталась за меня и просила не отпускать – так боялась, что утонешь, и я думал: пусть подержится еще немного, это ведь совсем ничего не значит… Потом твой отец заметил нас и отнесся ко мне по–доброму, и я забыл об этом. Но теперь понимаю, что на самом деле ничего я не забывал, – голос Рэдфорда стал низким, полным почти звериной, плохо скрытой тоски. – Такое невозможно забыть, Эрнеста.

– К чему ты говоришь мне это? – внезапно с яростью возразила Морено, всем корпусом поворачиваясь к нему. – Не хочешь забывать, что когда-то я была счастливее тебя – а как мне не вспоминать о том, что ты сделал?!

– Можешь вспоминать, если хочешь, это ничего не меняет, – перебил ее Джек. – Ненавидь меня всю оставшуюся жизнь, но помоги этим людям! Пообещай мне всего две вещи – и ты, и они все останетесь живы…

– Хочешь, чтобы я пощадила твоего мальчишку? Он сам подписал себе смертный приговор, – отрезала Эрнеста. Рэдфорд скрестил руки на груди:

– Нам удалось узнать кое–что о позициях противника. Скажи, сможем ли мы уйти от них этой дорогой? – он развернул на палубе карту, вынутую из–за обшлага камзола. Морено мельком взглянула на неровную линию, вычерченную его рукой, и отрицательно покачала головой:

– Нет, корабль там не пройдет – слишком мелко. Да и даже так…

– А если на шлюпках? – поднял на нее горящие безумной надеждой глаза капитан. Эрнеста всмотрелась в них и склонилась над картой, разглядывая ее уже внимательнее. Достав карандаш, она быстро сделала несколько пометок, потянулась было к шее, где раньше висел компас, и с тяжким вздохом подняла голову, определяя стороны света по солнцу.

– Вот, возьми, – заметив это затруднение, Рэдфорд протянул ей собственный компас – тяжелый и местами обшарпанный, в грубом чехле черной кожи, но вполне рабочий. Морено открыла его и вновь принялась за работу – рука ее летала над картой, как кисть искусного живописца, с прежней безошибочной легкостью.

– Ловко они нас обложили, ничего не скажешь, – сквозь зубы приговаривала она. – Ни одной слепой зоны… а, нет, есть одна… но дальше они все равно нас заметят. А если под прикрытием скал? Все равно остается промежуток, где мы как на ладони… но это лучше, чем сидеть тут и ждать атаки.

– Они не атакуют, – чуть слышно произнес вдруг Рэдфорд – Эрнеста перевела на него непонимающий взгляд, но не сказала ни слова. – Я знаю, чем отвлечь их. Пойдем со мной.

Захваченная его неудержимым порывом, Морено действительно пошла за ним в каюту – собственная жизнь для нее в эту минуту все равно не стоила и ломаного пенни, так что она даже едва ли воспротивилась, попытайся Рэдфорд застрелить ее или выбросить за борт. Тот, однако, не сделал ни того, ни другого; взамен он позвал старого Макферсона и запер дверь.

– Эрнеста нашла выход, – не тратя времени на долгие объяснения, сразу сказал он. – Судно придется бросить, так что собирайте всех, в том числе раненых, и готовьтесь уходить на шлюпках.

– Капитан, так нас же сразу расстреляют!.. – воззрился поочередно на них обоих старый боцман. Эрнеста молчала, глядя в пустоту, так что за двоих ответил Рэдфорд:

– У меня есть план, как отвлечь противника. Ради Бога, мистер Макферсон, доверьтесь мне! У нас очень мало времени.

– Ну… Ладно, капитан, – привыкший без лишних рассуждений повиноваться приказам, кивнул старый боцман. Когда за ним захлопнулась дверь, Эрнеста поднялась со своего стула и тоже хотела уйти, однако капитан с неожиданной силой вдруг схватил ее за руку. В одиночестве, в стремительно смыкающемся вокруг мареве опасности Рэдфорд обхватил ее за плечи, обнял и взмолился на ухо чуть слышным, страстным шепотом:

– Пообещай, что не убьешь его! Пообещай, и я уйду спокойно!..

Какая-то тень сомнения и далекого, прежнего чувства шевельнулась в душе Эрнесты при этих словах – будто ей на миг снова стало девять лет, и у нее на глазах избивали кнутом еще совсем мальчишку Джека, сына капитана Джона Рэдфорда. Однако сама Морено была уже не прежней отзывчивой до чужого несчастья девочкой – она лишь коротко накрыла плечо бывшего друга ладонью и глухо произнесла:

– Смерть для него – слишком легкое наказание. Пусть живет и мучается, зная, что он сделал.

– Отец!.. – звонкий, растерянный мальчишеский голос заставил их мгновенно отшатнуться друг от друга, и сердце Эрнесты на секунду тоскливо сжалось при виде Роджера Рэдфорда – стоя на пороге, он во все глаза глядел на капитана: – Отец, что происходит? Мы уходим с корабля? Мистер Макферсон ничего не говорит, а я…

– Роджер, – глубоко вдохнув, позвал его Джек, – Роджер, иди сюда. Эрнеста все равно уже уходит, – прибавил он негромко, и Морено, спохватившись, поспешила закрыть за собой дверь.

– Отец, но я правда не понимаю… – успел проговорить растерянно Роджер, прежде чем Джек обнял его. Мальчишка с готовностью прижался к нему, затих на добрых полминуты, затем тихонько спросил: – Мы ведь выберемся отсюда, правда?

– Правда, сынок. Обещаю, – шепотом отозвался капитан. Отпустив его, он уселся рядом с мальчиком на кровать плечом к плечу, чего никогда раньше не делал, и спросил негромко, почти буднично:

– Роджер, я ведь могу говорить с тобой, как со взрослым?

– Конечно, отец, – слегка удивленно кивнул мальчишка. Джек небрежно, но ласково потрепал его по волосам и продолжил, почему-то не решаясь убрать руку:

– Те люди, что приходили сегодня – очень, очень дурные, сынок. Если сделать, как они хотят, то они все равно не пощадят никого. У меня есть план, и я смогу обмануть их, но ты обязательно должен сделать в точности, как я скажу.