В спецслужбах трех государств - Николай Голушко

24 декабря 1991 года Бакатин покинул председательский кабинет. «Мне не нравилось работать на Лубянке», — скажет он. Но черная миссия могильщика, порученная Горбачевым и демократическим окружением по разрушению мощной системы обеспечения безопасности страны, увязывается все же с его личностью — последнего председателя в истории КГБ СССР. Бакатин вручил мне ключи и цифровые коды от председательского сейфа. Каких-либо актов о передаче документов, в том числе секретных пакетов на особый военный период, которые традиционно хранились в сейфе первого лица, не составлялось.

Я хочу сказать отдельно о некоторых делах Бакатина, которые мало кому известны. В последние дни до ухода из органов он решил несколько важных вопросов. В частности, Бакатин договорился с Ельциным о выделении двухсот миллионов рублей для выплаты зарплаты сотрудникам Межреспубликанской службы СССР. Союзного правительства уже не существовало, финансирование МСБ полностью зависело от российского республиканского бюджета. Когда не стало Союза, МСБ оказалась ничейной, и невыплата зарплаты сотрудникам оборачивалась значительным оттоком кадров, буквально крахом для сотрудников в условиях развивающейся инфляции и дороговизны.

Исключительно острой стояла проблема политического и материального выживания сотрудников КГБ, работавших в республиках Прибалтики. После развала СССР пришедшие к власти националистические правительства ликвидировали органы госбезопасности, отказывали в трудоустройстве и выплате пенсий сотрудникам КГБ, организовывали гонения на ветеранов, бывших участников Великой Отечественной войны, борьбы с бандитским антисоветским подпольем («лесными братьями»). Особенно радикальной выглядела позиция литовских властей (6 сентября 1991 года независимость Литвы была признана Государственным советом СССР), где вводился прямой запрет принимать на работу сотрудников госбезопасности. КГБ Литовской ССР объявлялся «преступной организацией», кадровым советским сотрудникам запрещалось работать в течение десяти лет в госучреждениях, правоохранительных органах, банках, адвокатами и нотариусами. От них требовали зарегистрироваться в Департаменте госбезопасности Литвы (его возглавлял судимый за антисоветскую деятельность Гаяускас), раскрыть тайны по прежней работе, прежде всего о связях с бывшими агентами. По вопросам трудного материального положения литовских сотрудников в Москву чаще всего приезжал Багдонас, бывший начальник Каунасского горотдела КГБ. Я с ним был хорошо знаком, мы встречались, обсуждали возможные меры, как облегчить дальнейшую судьбу сотрудников в те тревожные дни. Была подготовлена специальная записка с предложением о выплате пенсий сотрудникам КГБ Литвы, Латвии и Эстонии из российского бюджета. Когда материалы были доложены Бакатину, он обратился по этому поводу непосредственно к Ельцину. С одобрения Президента России сотрудники КГБ Литовской, Латвийской и Эстонской ССР были взяты на постоянное пенсионное обеспечение. Мне представляется, что такое разрешение проблемы с пенсиями для сотрудников КГБ в республиках Прибалтики — благородный государственный поступок со стороны Ельцина и Бакатина в отношении патриотов, устанавливавших и защищавших власть трудового народа в Прибалтике.

При министре Баранникове мы попытались распространить такое же положение на пенсионное обеспечение ветеранов КГБ союзных республик Закавказья, но ему, тогда очень близкому к Президенту, не удалось получить согласие Ельцина.

Один из созданных мифов в отношении Бакатина — чуть ли не совершенное им преступление, связанное с передачей американским властям схемы оборудования техническими средствами прослушивания комплекса зданий посольства

США в Москве. Еще в 1969 году при строительстве американского здания политическим руководством страны КГБ было санкционировано внедрение соответствующих систем для негласного перехвата информации, представляющей политический и оперативный интерес. Такие операции являются распространенным и рядовым явлением в практике спецслужб многих государств. В этот же период американское ЦРУ напичкивало жучками строящееся здание советского посольства в Вашингтоне. Соответствующие службы КГБ обнаруживали и изымали внедренную аппаратуру технического контроля в административных и жилых помещениях посольства СССР. В наших руках имелись вещественные доказательства технического проникновения американцами в строящееся здание посольства СССР.

Еще при Чебрикове американцы начали активный поиск внедренных технических средств, обследовав строящееся здание посольства с использованием специальных томографических приборов. Ничего реального, в том числе спецтехники, они не нашли, только обнаружили подозрительные пустоты в стенах. В связи с поисковыми работами техническое оборудование посольства США было прекращено, внедренная спец-аппаратура и соединительные кабели изъяты. Но дальнейшее строительство дипломатических зданий в Москве и Вашингтоне по изложенным причинам было заморожено на годы. На правительственном уровне американцы решили снести новое здание в Москве и одновременно запретили принятие в эксплуатацию построенного здания посольства СССР. В интересах развития отношений и укрепления доверия между СССР и США на высшем государственном уровне в нашей стране было принято встречное решение: сообщить американским властям об отсутствии причин для безопасной эксплуатации построенного ими здания, а в подтверждение передать схему мест расположения технических средств без раскрытия их параметров и технических характеристик. Это была политическая инициатива советской стороны: на проведение указанной операции председателю КГБ Бакатину и министру иностранных дел Панкину было дано согласие Президента СССР Горбачева и Президента РСФСР Ельцина. Американцы были поставлены в известность о готовности советской стороны предоставить документацию, подтверждающую возможность безопасной эксплуатации здания посольства.

Специальная комиссия сотрудников КГБ СССР сделала заключение о возможности без нанесения скрытого ущерба передать американцам схему, указывающую, где могли располагаться подслушивающие устройства (заключение было завизировано руководителями (генералами) трех ведущих управлений КГБ СССР). После завершения переговоров ажиотаж вокруг этого возник в связи с нарушением американцами конфиденциальных договоренностей, а впоследствии, когда об операции стало известно из зарубежных радиопередач, — по причине отсутствия внятного объяснения действий руководства КГБ общественности, взволнованной выступлениями некоторых политиков. Я хочу подчеркнуть, что при осуществлении этой операции соблюдались высшие государственные интересы страны, а не лично Бакатина или других должностных лиц, обвинять которых не было даже формальных оснований, поскольку в стране отсутствовал перечень сведений, составляющих государственную тайну. Чебриков также не усматривал какой-либо вины Бакатина в передаче американцам схемы технических закладок.

Находясь в тюрьме, Крючков комментировал сообщение прессы о передаче Бакатиным схемы внедрения техники в построенном здании посольства США в Москве как ущерб от его действий: многоплановый, политический, экономический, оперативный, даже морально-психологический. Поражает необъективность Крючкова, ведь он-то был в курсе всех обстоятельств. Знал, что внедренные в здание посольства десяток лет назад тогдашние новинки фундаментальных научно-технических достижений уже устарели. Генеральная прокуратура занималась изучением скандальных обстоятельств и не нашла состава преступления.