В спецслужбах трех государств - Николай Голушко

Как институт высшей государственной власти Съезд просуществовал недолго, его постигла такая же печальная участь, как и само социалистическое государство СССР, которое представлял последний состав народных депутатов СССР. Многих народных избранников преследовала общая беда: оторванность от народа и его повседневных забот в территориальных округах. Проявлялось заметное стремление некоторых депутатов прибегнуть к популизму, демагогии, когда наблюдались очереди у микрофонов и выступления превращались в телевизионное шоу. Население страны жаждало видеть дебаты, столкновения мнений, ждали выступления ставших популярными депутатов, ведь такое необычное явление впервые появилось в истории союзного парламента и в целом в жизни СССР.

Создаваемые депутатские комиссии, в частности для расследования региональных чрезвычайных происшествий, в своих заключениях выносили одностороннюю трактовку, а не всю правду. Так было в отношении к вооруженному конфликту в Нагорном Карабахе, когда депутаты от Армянской ССР говорили прямо противоположное мнению азербайджанских депутатов; подобная ситуация наблюдалась в вопросе изгнания турок-месхетинцев в Узбекистане и Киргизии, где кровавые межнациональные распри первоначально пытались преподносить как обычные уголовные разборки «продавцов клубники».

После возвращения из Фороса Горбачев превратился в политического заложника: российское руководство во главе с Ельциным последовательно захватывало власть, коммунисты перестали верить Горбачеву, а демократические силы от него отвернулись. Оправдываясь, он рядился в личину великомученика, делал заявления, что, мол, не разобрался в собственном ближайшем окружении, был застигнут врасплох их вероломством. Президент СССР Горбачев не осмелился признать незаконными правовые акты российских властей, подчинивших в дни ГКЧП своей юрисдикции вооруженные силы, внутренние войска, госбезопасность, ряд ведущих союзных государственных ведомств.

В зале заседаний Верховного совета РСФСР Горбачев пережил унижение, когда Ельцин демонстративно при полной растерянности Генерального секретаря КПСС, находившегося на трибуне российского парламента, подписывал указ о приостановлении деятельности КПСС. В результате начались захваты зданий Центрального комитета, райкомов партии, стали громить революционные памятники. Наиболее откровенен был Ельцин в желании устранить Горбачева, по милости которого, говорил он, страна стоит в раскорячку: одной ногой в административной системе, другой — в демократии. «А нам нужно обеими ногами в демократии».

Раньше мне думалось, что в верхних эшелонах руководства страны идет борьба за демократию, лучшую жизнь народа, а позднее понял, что на самом деле это было столкновение ради захвата власти и последующего грабежа общенародной собственности.

15 ноября 1991 года Министерство экономики и финансов России забирает все подразделения Министерства финансов СССР в свое подчинение, прекратив финансирование союзных ведомств. Окончательно основные рычаги управления страной были подорваны решениями российских властей о передаче им в полное финансово-хозяйственное ведение Государственного банка СССР, его ресурсов и технической базы.

25 ноября Государственный совет (главы суверенных союзных республик) собрался в резиденции Горбачева в Ново-Огареве, чтобы окончательно определиться с подписанием Союзного договора. В обсуждаемом тексте договора сохранялось союзное государство, хотя по своему устройству оно было уже не федеративное, а ближе к конфедерации. Но в самом начале встречи Ельцин сообщил присутствующим об отказе России подписать Союзный договор. Белорус Шушкевич поддержал российского Президента под предлогом того, что не «успел показать» депутатам в своем республиканском парламенте окончательное содержание договора. Украина стояла на твердых позициях провозглашенной государственной независимости, поэтому Кравчук «тщательно скрывал свои мысли». Помощник Президента СССР Г. Шахназаров вспоминает, что Кравчук редко вступал в дискуссии по тексту договора, но за собственные поправки держался цепко, хотя делал это без нажима, не в такой резкой и безапелляционной форме, как Ельцин. Когда обсуждение касалось общих политических вопросов, Кравчук как идеолог чувствовал себя рыбой в воде. Требующие специальных познаний юридические тонкости ему приходилось растолковывать, у него «особой сметки при этом не проявлялось». При обсуждении проекта нового Союзного договора Кравчук и его единомышленники выдвигали все больше дополнительных оговорок. Он считал возможным существование центральной державы «с переводом стрелок и прав на союзные республики», не исключал возможность объединить элементы федерации и конфедерации. Нужен такой Союз, который помогал бы обеспечивать независимость, стабильность, экономическое благосостояние, ядерную и экологическую безопасность Украине.

Решение украинского парламента отложить на два месяца рассмотрение проекта договора вызвало сенсацию на Западе, который стал считать, что от Украины зависит окончательная судьба Союза. Это давало козыри в руки Кравчука. Он старался прикрывать свои противоречивые высказывания по поводу дальнейшего существования Союза несговорчивостью украинских депутатов.

Ельцин сообщил Горбачеву о планируемой им поездке в Минск для встречи с Шушкевичем, куда намеревался пригласить и Кравчука, чтобы «сделать все возможное» для убеждения украинцев присоединиться к подписанию Союзного договора. В Беловежье белорусская сторона готова была рассматривать вариант нового Союза, но украинская делегация (Кравчук, Фокин) приехала, выражаясь словами видного российского политика и юриста Сергея Шахрая, для того, чтобы «сделать всем ручкой». Кравчук признавался, что Ельцин привез с собой текст Союзного договора и предлагал украинской стороне внести в него любые изменения и дополнения, даже пересмотреть целые параграфы ради того, чтобы Украина подписала согласованный с другими республиками договор. Ельцин готов был подписать Союзный договор после получения согласия Украины, от которой зависело дальнейшее существование братского союзного государства — Советского Союза.

Однако Кравчук отказался подписать федеративный Союзный договор. Его заявления сводились к тому, что в случае выхода из имперского Союза «для Украины никакой катастрофы не будет» потому, что она потенциально богатое государство, а свое поведение на встрече Кравчук оправдывал «волей украинского народа» и мандатом, по которому 92 % жителей республики проголосовали за независимую республику.

Подписание Беловежских соглашений трех республик окончательно завершило крушение СССР. Мощное государство распадалось на независимые страны в границах союзных республик, ставших вотчиной прежних коммунистических вождей, превратившихся в одночасье в национальных патриотов, сверхдемократов, местных ханов и баев.

После совершения этого судьбоносного акта Ельцин позвонил в Вашингтон и сообщил своему американскому коллеге о свершившемся. Джордж Буш-старший был доволен. Еще бы! Так легко и быстро желаемое было достигнуто, что даже Генри Киссинджер, составлявший когда-то план разрушения СССР, был удивлен и обескуражен: «Я-то думал, что это действо еще долго будет длиться».

Была реализована заветная мечта глав республик, участвовавших в встрече на белорусской земле: захват власти в России, Украине, Белоруссии в свои руки, устранение действующего Президента СССР Горбачева. Работа пошла бойко. Как выразился Кравчук: «Оказывается, можно все решать оперативно, если на дороге нет бревна, которое называется центром».