Исчадие ветров - Брайан Ламли

— Похоже, нас в очередной раз используют, — криво усмехнулся он.

— Используют?

Он кивнул.

— Нас использовали, чтобы спасти Ссссс от Гончих Тиндалоса, затем — Герона и Элдина от Гаджа или, вернее, от Ньярлахотепа, и теперь…

— Эксиора К’мула от этого… от этого противного вещества? Или это на самом деле противное существо? Я никак не могу понять, но уверена, что к природе оно не имеет никакого отношения. Насколько, конечно, я знаю и понимаю природу.

— И то и другое, — ответил де Мариньи. — Это слизь, но она имеет и форму, и цель существования, и мотивы своих действий, и всему этому обязана кое-чему, что несравненно хуже ее самой. Знаешь, что это такое? Я знаю, потому что уже встречался с ним — или еще встречусь в отдаленном будущем. В древнем Хеме оно принимало — вернее, примет — облик молодого горделивого фараона. Но у него в запасе бесчисленное множество иных форм. Здесь, в первозданной земле, оно тоже является в своем первозданном виде. Ктулху использует для достижения своих целей грубые методы, так что незачем в эту простодушную эпоху прибегать к изощренным козням.

— Ньярлахотеп! — Девушка зябко поежилась. — Снова?

— Он самый, — кивнул де Мариньи. — Ползучий хаос в те времена еще не имел формы. Переливающаяся неупорядоченная масса. Первозданная форма в первозданных землях. Не забывай, что это эпоха магии и чудовищ. А это вещество, бесспорно, чудовище. Это всеразъедающий экстракт из сознаний божеств Круга Ктулху, телепатия на грани телепортации, нечто такое, что Великие Древние посылают, чтобы отомстить или востребовать долги. Похоже на то, что Эксиор имел какие-то дела с Ктулху, а это все равно что заключить союз с дьяволом!

— Оно обгладывает стены, — заметила Морин, — и мне кажется, что купол Эксиора тончает и слабеет прямо на глазах. Мы можем попасть внутрь?

— Полагаю, что да. Большинство преград на Часы Времени не действуют. Они специально были сконструированы, чтобы преодолевать почти все: пространство, и время, и все плоскости и углы между ними и за пределами. Сейчас узнаем…

Он разглядел К’мула в кабинете на башне, провел Часы в обход через пространство-время, и они образовались из мерцания воздуха в великолепной комнате, где лишь мгновением раньше волшебник произнес вслух свои руны и сделал соответствующие пассы.

— Клянусь всеми владыками Тьмы! — пробормотал Эксиор, хотя из-за отвисшей от изумления челюсти слова прозвучали невнятно. Он попятился от Часов Времени, повисших в воздухе в нескольких дюймах над мозаичным полом, запнулся за что-то и шлепнулся на свое плетеное кресло. — Я призывал мертвого предка, а получил всего лишь гроб!

Но когда де Мариньи заставил Часы опуститься на пол и они с Морин, залитые пульсирующим пурпурным светом, вышли из открытой двери, Эксиор хрипло выговорил:

— Двое предков! И куда плотнее, чем любые призраки, которых мне когда-либо приходилось видеть!

Для путешественников издаваемые им звуки не имели никакого смысла, ведь он говорил на совершенно чужом для них — первичном — языке.

— Что ж, придется говорить через Часы, — сказал де Мариньи, повернувшись, чтобы вернуться в них. Но…

— Постойте! — крикнул Эксиор, на сей раз уже по-английски. — Не нужно никаких переводчиков. Я, Эксиор К’мул, — мастер рун, а что такое языки, если не руны, выраженные в словах? Магическим или обыденным образом — мне все едино, я понимаю языки и так и этак. Ваш я постиг с первых же слов.

— Потрясающе! — воскликнула, выпучив от изумления глаза, Морин. Шагнув к волшебнику, она почтительно склонила голову. — Услышали несколько слов и сразу выучили язык! Вы, вероятно, величайший лингвист всех времен.

— Соглашусь без ложной скромности, что да, — ответил Эксиор. — Такова сила моей магии — конечно, имеют значение и некоторые навыки, — которая вся без остатка содержится в той крови, которую я получил от вас, о мать всех моих предков!

Морин расхохоталась и покачала головой.

— Но я вовсе не из ваших предков, — возразила она. — Я не появлюсь на свет еще многие миллионы лет, а когда появлюсь, это случится совсем не в этом мире. Мы из будущего, Эксиор, из далекого будущего.

Волшебник на мгновение растерялся.

— Конечно, я не на все сто процентов был уверен в своих рунах, — вздохнул он. — Но чтобы так, с ног, как говорится, на голову… Вы хотите сказать, что я призвал будущих мертвых? Не моих предков, а моих потомков? Ха! Значит, от всех этих ламий и суккубов все же была польза!

— Увы, здесь вас, боюсь, тоже ждет разочарование, — сказал де Мариньи, — хотя, конечно, это зависит от вашего мировосприятия. Эксиор, мы вовсе не мертвые и вовсе не ваши потомки. Я Анри-Лоран де Мариньи, известный также как Искатель, а это Морин Нуминосская.

Эксиор остановил на нем взгляд (весьма пристальный, как отметил де Мариньи), потом перевел его на Морин. И наконец, волшебник медленно покачал головой.

— Нет, — сказал он. — О, я готов принять на веру все то, что вы только что сказали, но только не по части родословной. Друг мой, посмотрите на себя, а потом на меня. И вы уверяете меня, что я не ваш предок? Тут я просто не могу ошибиться: несмотря на все разделяющие нас годы, мы с вами похожи, как два лепестка одного цветка или два клыка одной собаки! И уж точно я не могу ошибаться в том, что вы волшебник. И в этом, и в обосновании вашего появления я уверен непоколебимо: вы появились здесь в ответ на мой призыв, на мои руны. Увы, я поторопился и вместо того, чтобы вызвать кого-то из прошлого, подманил вас из будущего.

Морин от души забавлялась сложившимся положением, но в то же время искренне жалела беднягу.

— Нет, Эксиор, — ласково сказала она. — Мы прибыли сюда вовсе не в ответ на ваш призыв или заклинание. Мы искали вас вполне целенаправленно.

— И надеялись, — добавил де Мариньи, — с вашей помощью отыскать Элизию.

— Это уже слишком! — воскликнул Эксиор. Он вскинул было руки, а потом обессиленно уронил их и повесил голову. — Я чрезвычайно, чрезвычайно подавлен, — с трудом выговорил он. — Слизь все наползает… и нет спасения, нет убежища… Говорите, вы прибыли из будущего? А есть ли там что-нибудь хорошее для меня? У меня нет будущего… — Тут он поднял голову и прищурил глаза. — Разве что…

— Почему бы нам не попробовать договориться? — предложил де Мариньи. — Я могу доставить вас отсюда в любое место, куда вы захотите. И за это, может быть, расскажете об Элизии. Мне необходимо разыскать Элизию.

Эксиор, казалось, не слышал его. Глаза его сверкали, он был переполнен каким-то странным возбуждением.

— Из будущего? Но насколько далекого будущего?

— Миллионы лет, — ответила Морин, немного попятившись.

— Многие эоны, — подхватил де Мариньи.

— Да-да, вы уже говорили это! — Эксиор чуть ли не подпрыгивал на месте. — Но я как-то пропустил мимо ушей… я, знаете ли, в такой тревоге!.. Говорите, миллионы лет, многие эоны… А заглядывал за какие-то тысячи! Я искал будущее для себя — безуспешно. И все же в моих снах — а это настоящая онейромантия — я видел будущее — на далеком Лите, где я обитаю вместе с Ардатхой Эллом в его особняке, который плавает посередине озера кипящей лавы.