Хранительница его сокровищ - Салма Кальк

— Начать с кучи на полу. Извините, это непорядок, когда на полу — куча, хоть бы и золота. Разобрать, посчитать, записать. То есть — выяснить общее количество монет и попытаться как-то их классифицировать — по стране, по номиналу, по времени изготовления.

— Звучит разумно, — кивнул Фалько. — Хотя… перебрать это всё?

— Глазки боятся, а ручки делают, — назидательно произнесла Лизавета. — И это, тут грязища. Здесь, простите, сейчас не сокровищница, а склад, — чтобы не сказать хламовник. — Как далеко нужно таскать сюда воду? Нужны тряпки, ну и люди, которые умеют эти тряпки держать в руках, конечно же. Нет, не слуги из дворца. Но те, кого вы назначите сюда, не должны бояться грязной ручной работы. Далее. Здесь нужен хороший яркий свет. Лучше магический, он не выжигает воздух. Ещё сюда бы столы и стулья, чтобы раскладывать предметы в процессе работы. Ну и какую-нибудь магическую фигню, чтобы отслеживала попытки незаконно вынести что-нибудь наружу. Конечно, я бы предпочла работать не в подземелье, но не представляю, как это можно было бы сделать.

— Перенести сокровищницу куда-то наверх? Ой, не знаю, — покачал головой Фалько.

— Вот и я не знаю. Но вопросы охраны всего этого — уже второй очередью. И об этом могу думать не только я.

До Дионисио что-то начало доходить.

— Госпожа… Ваша милость… Вы что, сами собираетесь тут всё это делать? — он уставился на неё, как праведник Эмилий на тёмную тварь.

— Именно, — она глянула на него посуровее. — Воодушевлять личными примером, так сказать. И извините, но работать здесь я буду в брюках, и если господина Велизарио хватит удар, то так тому и быть, — проигнорировать взгляды, один смеющийся, второй ошалелый. — Скажите, господа мои, а существует ли в вашей реальности что-нибудь вроде магического поиска?

— Конечно, — кивнул Фалько. — Можно искать пропавшие вещи, для этого существуют умения и заклинания.

— А записи в книге можно искать? Например, чтобы найти все записи про блюда. Или про те же монеты. Можно так сделать?

— Я никогда не пробовал, но я, кажется, знаю, кого может заинтересовать такая задача, — Фалько был доволен, несмотря ни на что, он был доволен.

— Вот и отлично. Что, приступаем завтра? А до этого чтоб были столы, стулья и люди? И ещё нам потребуется новая амбарная книга, эту можно хранить, как экспонат. Ну, если удастся наладить поиск по ней, то, может, и ещё для чего сгодится.

Лизавета никогда не думала, что с такой радостью вернётся к музейной работе. Пусть даже и в таком вот странном варианте.

У Лизаветы не осталось свободного времени. Совсем. Вечерами, когда они наконец-то оказывались вдвоём с Фалько, то смеялись и вспоминали счастливые дни путешествия — там всё было просто и спокойно, даже если засады и тёмные твари, и сколько хочешь времени, чтобы быть друг с другом.

Сейчас Фалько стремительно приводил в нужное ему состояние государственные дела, а Лизавета делала два своих личных дела, ну, это она считала их своими личными, а кто думал иначе — её не волновало. Упорядочивала сокровищницу и решала вопросы женского образования в Фаро.

Первое шло и лилось, как песня. Ей впервые довелось вот прямо руководить чем-то таким, было страшновато, но затягивало.

Начали с подбора людей. Лизавета зазвала к себе на кофе господина Дионисио Пиньи, и долго расспрашивала о том, в чём состоит работа местного хранителя сокровищ. Оказалось, что мало в чём, на самом деле. Его отец каждый день или через день спускался вниз, проверял целостность замков — простых и магических, обходил владения и поднимался обратно. Если ему приказывали что-то принести, показать или дать — приносил, показывал, давал. Иногда отчитывался на заседаниях Совета Десяти. И вся эта куча золота и серебра не считалась как таковыми финансами государства, это был неприкосновенный запас на особые случаи. Для повседневности существовал аналог государственного банка, там происходил некий оборот средств, туда делали вклады, оттуда контролировалась государственная морская торговля. И этими финансами уже занимался господин Риккардо Марцио, отец красавицы Ассунты. Формально раньше господин Пиньи находился у него в непосредственном подчинении, а теперь сокровищница оказалась независимым подразделением. То есть, подчинённом напрямую его милости герцогу. Господин Марцио, рассказывали, очень обиделся, причём рассказывал не Фалько, рассказывал Серафино, который узнал от отца. Помянутый господин Марцио как-то встретил Лизавету в коридоре, выполнил все ритуальные приветствия, а потом спросил — что благородной даме делать в подземельях? Лизавета улыбнулась и вежливо ответила, что благородная дама дома много лет занималась подобной работой, благородной даме не привыкать. А когда он начал песню про не принято, то заметила, что если бы сокровищница содержалась в большем порядке, то её вмешательство не потребовалось бы. И пошла себе дальше.

Когда она пересказала этот эпизод Фалько, он, не глядя на неё, сказал — ещё раз подойдёт, говори сразу. Если он из непонятливых, то придётся объяснять другими словами. Лизавета попыталась выяснить, что там вообще между ними, но не преуспела.

И кстати, о Серафино. Он в какой-то момент подошёл и очень попросил взять его работать в сокровищницу. Мол, отец немного рассказал о том, что там происходит, ему стало интересно. Очень хочется попробовать. Лизавета подумала, что убежит после первой же грязной тряпки, но молодой человек оказался любопытным и никуда не убежал. Более того, ему понравилось добывать информацию про монеты разных государств и разного времени выпуска. Что-то он узнавал у отца, что-то ещё где-то, а потом записывал и приносил. И зарисовывать образцы у него получалось очень хорошо.

Также к команде хранителей присоединилась Тилечка. У той и так был забот полон рот, но она говорила, что очень хочет, ей тоже интересно. Она ходила на занятия к Агнессе и Астальдо — хоть Лис пока ещё и не восстановился окончательно, но какими-то вещами заниматься мог. А ещё Фалько, как и обещал, договорился, и ей разрешили посещать занятия в школе Ордена Света — общеобразовательные и углублённые, о свойствах разных веществ, и о целительстве, и в школе Ордена Луча. Про визит в последнее место оба рассказывали со смехом — как Фалько привёл к Леонардо Тилечку и Галеотто, сначала представил мальчика, тот рассказал и показал, что умеет, и был безоговорочно принят. А потом Фалько пригласил Тилечку, и Леонардо попробовал вежливо сказать старому приятелю, что тот рехнулся, и тогда Тилечка с разрешения Фалько залепила ему свою классическую молнию в ухо. И сообщила, что может ещё и несколько маленьких разом, иногда это бывает очень эффективно. Леонардо посмеялся и согласился, что талант необходимо развивать. Тилечке составили индивидуальнее расписание и позволили тренировать как нападение, так и защиту.

Тилечке не удавалось приходить в сокровищницу каждый день, но она старалась появиться хотя бы пару раз в неделю.

Кроме господина Дионисио, Тилечки и Серафино, в команду хранителей вошли четверо учёных братьев и один маг из Ордена Света, занимающихся историческими изысканиями и знакомыми с разными старинными предметами, и знакомец Фалько, ювелир, разбирающийся в драгоценных металлах и их свойствах. Команда отправлялась в подземелье с утра, выбиралась наружу на обед — таково было условие Фалько, более того, он и сам старался пообедать с ними, а потом спускались обратно и работали до закатной службы. Четырежды в декаду полдня работали без Лизаветы, потому что она занималась юными девами и их образованием.