Русская и советская кавалерия. Русско-японская, Первая Мировая, Гражданская - Алексей Олейников

Так, очевидец вспоминал164: «В мае месяце 1920 года, перед нашим выходом в Северную Таврию, волею судеб, я оказался младшим офицером пулеметного взвода, командиром которого был поручик ДеВитт, потомок славного адмирала, как и я – киевлянин. Я нагнал дивизию у самого Сиваша, и началась новая, увлекательная глава моей службы.

«Пулеметчики, вперед!» Команда, и мы, как «махновцы», несемся на рессорных легких тачанках, запряженных тройкой и нагруженных тяжелым «максимом»… Сзади, в трех-двух стах метрах – всадники… Первыми мы вошли в мутную воду Сиваша 25 мая 1920 года, перевозя пулеметы на лодках, а сами идя по грудь в воде. Справа гремели бронепоезда и били дальнобойные орудия Канэ. С этого дня начались марши и контрмарши, бесконечные атаки, перестрелки с красной конницей, дни и ночи в седле, в душистых степях Таврии…

На пятый день удалось заснуть, свернувшись в клубок, на большом зеленом сундуке, в богатой хате. Около трех часов я был разбужен. Тревога… В одно мгновение я был на своей тачанке, за мной следовала вторая, и мы помчались вперед, к Ново-Алексеевке, где расположился наш штаб.

И вот, выходя на позицию, впереди спешенных всадников, на смятой траве и пшенице мы увидели странные кучи «чего-то»… Это были изрубленные тела солдат Калмыцкого полка, несшего сторожевое охранение перед Ново-Алексеевкой. Лежали они в одном белье, кучами по 10–20 человек. Захваченные врасплох красной конницей около двух часов утра, они были целиком порублены. Один труп меня поразил: он был рассечен пополам, по самой середине, начиная от головы и до пояса. Крови не было ни капли, и рассеченные части были похожи на анатомические модели из музея. Окраска их была бледно-розовая, и отчетливо были видны в разрезе легкие, сердце и голова с мозгом, который не вытекал… Немного дальше еще один труп, у него были отсечены левая часть головы, половина груди с левым плечом и рукой…. Тот же отчетливый анатомический разрез и ни капли крови…

Это были «моментальные» фотографии, которые остались навсегда в моей памяти, как пример того, что может сделать казачья шашка».

Пика – древковое колющее оружие, ведущее свое происхождение от копья. К началу 20-го века на вооружении находилось несколько образцов пик, и их оставили в первых шеренгах полков регулярной кавалерии и в казачьих полках степных казачьих войск.

Астраханские казаки, 1915 г.

История русской пики прошла через несколько этапов, и, наконец, «пика была введена на вооружение регулярной русской конницы незадолго перед войной, имея много сторонников и столько же противников ее. Солдаты ее не любили из-за неудобства обращения с нею в походе. Но с первых же дней объявления войны и начавшихся стычек с разъездами противника авторитет пики и симпатии к ней резко возросли. Теперь в разведку и в поход брали пику не только те, кому полагалось, но даже унтер-офицеры и офицеры. В конном бою 8/21 августа (у Ярославице. – А. О.) пика сыграла свою славную роль, вполне оправдав установившееся к ней доверие. Многие офицеры, наиболее сильные и ловкие, шли в атаку 8/21 августа с пиками в руках. Все это является наиболее верным показателем полезности ее для кавалерийских действий. В бою 8/21 августа пикой работали не только всадники в конном строю, но и спешившиеся люди; с пиками в руках бросились на штурм д. Волчковце оренбургские казаки, с пиками же шли в атаку на неприятельские батареи спешившиеся гусары. Уколы пик были ужасны, особенно когда пика попадала в скачущего навстречу противника; она вонзалась в него и выходила с обратной стороны туловища, производя широкие рваные раны. Наиболее неблагоприятным случаем для действия пикой являлось поражение ею в спину убегавшего неприятеля; укол пики часто был при этом слаб, а иногда острие ее запутывалось в развевающемся ментике, и счастливый австриец успевал уйти или в худшем случае вываливался из седла от полученного удара»165.

Русские кавалеристы и казаки на страницах «Нивы», «Великой войны в образах и картинах», «Нового Времени» и др. изданий 1914–1917 гг.

В. В. Чеславский, описывая бой у Ярославице, вспоминал: «Закипел рукопашный бой. Австрийцы бешено рубили саблями, а русские наносили им страшные смертельные уколы пиками. Здесь произошел ужасный случай. Одним из эскадронов, 10-го Драг. Новгородскаго полка, командовал ротмистр Коломиец, имея у себя своего младшаго брата, поручика, командиром 1-го взвода.

Русские кавалеристы и казаки на страницах «Нивы», «Великой войны в образах и картинах», «Нового Времени» и др. изданий 1914–1917 гг.

Поручик Коломиец бросился мне в глаза тем, что он всегда за спиной возил винтовку, а в бою атаковал пикой, которой он владел идеально.

Нужно заметить, что в русской кавалерии офицеры были вооружены шашками и револьверами, а солдаты револьверов не имели, но вместо револьверов у них были винтовки, а передняя шеренга имела и пики.

Русские кавалеристы и казаки на страницах «Нивы», «Великой войны в образах и картинах», «Нового Времени» и др. изданий 1914–1917 гг.

В германской кавалерии пики имели обе шеренги, в Австрии же кавалерия пик совсем не имела, и это была большая ошибка.

Русские кавалеристы и казаки на страницах «Нивы», «Великой войны в образах и картинах», «Нового Времени» и др. изданий 1914–1917 гг.

В русской армии только казаки, спокон веков, имели пики, а регулярная кавалерия была вооружена пиками только после Русско-японской войны, по усиленному настоянию нас, кавалеристов, участников этой войны. Главным аргументом нашего доказательства был пример, когда в 1904 году в Маньчжурии, под Вафангоу, одна сотня сибирских казаков совершенно разбила два японских эскадрона, после чего последовал приказ Главнокомандующего японскими армиями генерала Оямы, запрещающий японской кавалерии вступать в конный бой с русской конницей.