Огненный крест - Диана Гэблдон

Это касается Дункана. Понимаете…

Иокаста поняла. В начале моего рассказа на ее лице застыло изумленное выражение, однако я все сильнее ощущала, как по мере продолжения в ней что-то менялось… как будто она почувствовала облегчение, с удивлением подумала я.

Она поджала губы, а слепые глаза, как всегда, уставились куда-то поверх моего правого плеча. Иокаста явно встревожилась, однако выражение ее лица постепенно менялось — как у человека, который с облегчением узнал причины беспокоившей его ситуации.

Верно, они с Дунканом больше года живут под одной крышей и уже много месяцев помолвлены. На людях Дункан всегда относился к Иокасте с уважением — даже почтением — и заботой, но никогда не проявлял нежных чувств. Такое поведение, конечно, для этого времени было нормальным, хотя некоторые джентльмены, бывало, открыто демонстрировали отношение к своим женам. Возможно, Дункан не делал подобных жестов и наедине, а Иокаста их ожидала.

В молодости она была прекрасна, да и сейчас оставалась красива. Она привыкла к восхищению мужчин и, несмотря на слепоту, умело заигрывала с Эндрю Макнилом, Нинианом Гамильтоном, Ричардом Касвеллом и даже с Фаркуардом Кэмпбеллом.

Теперь она выяснила причины и вздохнула, слегка качнув головой.

— Боже мой, бедняга. Так пострадать, примириться со своим положением, а потом вдруг опять заново все пережить… Пресвятая Дева, ну почему прошлое не может оставить нас в покое?

Иокаста опустила глаза, и я, одновременно удивившись и растрогавшись, заметила, что они стали влажными.

За ее спиной вдруг возникла большая тень. Я вскинула голову и увидела отца Леклерка, нависшего над нами, как туча в черной сутане.

— Что-то случилось? — спросил он по-французски. — Месье Дункан получил травму?

Иокаста не знала ничего на этом языке, кроме «Comment allez-vous?»[66], но явно поняла тон вопроса и уловила имя Дункана.

— Не говорите ему, — настойчиво попросила она, коснувшись моего колена.

— Конечно, — заверила я ее, а затем вновь глянула на священника и слегка махнула рукой. — Non, — ответила я ему. — C’est rien.

Все в порядке.

Священник недоверчиво нахмурился, потом перевел взгляд на Иокасту.

— Проблемы с брачным ложем? — прямо спросил он. — Я расслышал слово «мошонка», мадам, и вряд ли вы говорите о животных.

Конечно! Пусть отец Леклерк не говорил по-английски, зато он совершенно точно знал латынь. В обоих языках это слово звучало одинаково.

— Merde[67], — выругалась я вполголоса. Иокаста вновь повернулась ко мне.

Я ободряюще коснулась ее руки, пытаясь сообразить, что же делать. Отец Леклерк наблюдал за нами с любопытством, а в его мягких карих глазах светилась невероятная доброта.

— Боюсь, он уловил суть, — виновато сказала я Иокасте. — Думаю, лучше я все объясню.

Она закусила нижнюю губу, но возражать не стала, и я кратко посвятила священника в суть дела. Он вскинул брови и невольно схватился за деревянные четки, висевшие у него на поясе.

— Oui, merde, Madame, — произнес отец Леклерк. — Quelle tragédie[68].

Он перекрестился распятием, а потом совершенно непосредственно вытер жир с бороды рукавом и уселся рядом с Иокастой.

— Мадам, спросите ее, пожалуйста, чего она желает, — обратился он ко мне. Несмотря на вежливый тон, это был приказ.

— Желает?

— Oui. По-прежнему ли она желает выйти замуж за месье Дункана? Как вы понимаете, мадам, по законам Святой церкви, если нельзя вступить в супружеские отношения, то и брак заключить нельзя. Зная об этом, я не должен проводить обряд. Однако… — Он поколебался, сжав губы. — Однако подобное условие предполагает, что союз даст плоды, если на то будет воля Божья. Здесь же Господь не станет требовать плодов. Так что, понимаете…

Я перевела его вопрос Иокасте, и на ее лице появилось типичное для Маккензи выражение — спокойная маска, за которой скрывался бурный мыслительный процесс.

Мне и в голову не приходило, что подобное откровение может помешать свадьбе. Джейми хотел защиты для своей тетушки, и Дункан мог ее защитить. Свадьба представлялась идеальным выходом. Джейми будет вне себя, если в последний момент планы рухнут.

Через мгновение Иокаста глубоко вздохнула.

— Хвала небесам, что мне повезло заполучить иезуита, — сухо проговорила она. — Иезуиты своими доводами Папу Римского без исподнего оставят. Уж они-то знают, что на уме у Бога… Да, скажите ему, что я все равно хочу выйти замуж.

Я перевела ее слова отцу Леклерку, который внимательно изучал Иокасту взглядом. Она этого, разумеется, не видела и вскинула бровь, ожидая ответа.

— Передайте ей вот что, мадам, будьте так любезны. В основе этого закона Церкви лежит деторождение, конечно, однако есть и другие важные стороны. Для брака, истинного брака между мужчиной и женщиной важен и… союз тел. И будут оба в плоть едину. Между супругами происходит многое, когда они делят постель и дарят друг другу удовольствие. Брак этим не ограничивается, но это его важная часть.

Должно быть, на моем лице мелькнуло удивление, так как он слегка улыбнулся и посмотрел уже на меня.

— Я не всегда был священником, мадам. Когда-то я был женат. Я знаю, каково это — отречься от… плотской стороны жизни.

Деревянные бусины четок стукнули друг о друга.

Я кивнула и, переведя дыхание, перевела его слова для Иокасты. Сейчас тетушка не раздумывала.

— Скажите, что я благодарна ему за совет. Я тоже уже была замужем… причем не раз. И с его помощью вновь стану женой. Сегодня.

Я передала священнику ее ответ, но он уже все понял по ее прямой осанке и тону. Отец Леклерк еще немного посидел, перебирая четки, а потом кивнул.

— Oui, Madame. — Он потянулся и мягко сжал руку Иокасты. — Хэй-хо, мадам!

Глава 45

Как его ни назови…

Так, одно дело сделано, думала я, поднимаясь на чердак. Следующий обязательный пункт программы: рабыня Бетти. На самом ли деле ее отравили? Снизу донеслись приглушенные удары часов: один, два, три. До свадьбы оставался час…

Учитывая, что католиков в колонии не жаловали, Иокаста не могла нанести своим гостям, в основном протестантам той или иной масти, такое оскорбление — заставить их присутствовать при папистской церемонии. Поэтому сам обряд проведут тайно, в ее будуаре, а затем молодожены спустятся по лестнице рука об руку и будут праздновать с друзьями, которые тактично притворятся, что отец Леклерк — просто-напросто странно одетый гость.

Приблизившись к чердаку, я различила тихие голоса. Дверь в комнату, где ночевали женщины, была приоткрыта. Распахнув ее, я увидела Улисса. Дворецкий стоял у изголовья узкой постели, скрестив руки на груди, словно ангел возмездия, вырезанный из черного дерева. Очевидно, он считал, что вина полностью лежит на Бетти, ведь она серьезно нарушила свои обязанности. К рабыне наклонился щеголеватый человечек в рединготе и с