Королева Виктория - Кристофер Хибберт

В конце концов королева помирилась с Фредериком Понсонби и больше не вспоминала о его открытиях, связанных с родом деятельности членов семьи Мунши. Она позабыла старые обиды и стала часто приглашать его на званые обеды и брать с собой в зарубежные поездки в Симье, используя его прекрасное знание французского языка. А когда они покидали Францию, королева повернулась к нему и сказала: «Как жаль уезжать из Ниццы в такую прекрасную погоду». По ее мнению, это было что-то вроде извинения за прошлую грубость.

Многие придворные обратили внимание на тот отрадный факт, что после возвращения из Франции Мунши стал вести себя более сдержанно, хотя по-прежнему занял свою должность секретаря и поселился в отведенном для него коттедже. Да и благосклонность королевы к нему осталась прежней. Однажды она призналась доктору Риду, что боится появляться с ним на публике, чтобы не провоцировать новые приступы ненависти и зависти, однако при этом решительно отвергала любые предложения отослать его обратно в Индию. Лорд Солсбери довольно остроумно заметил по этому поводу, что королева вдоволь насладилась теми скандалами, которые были спровоцированы его присутствием при дворе, поскольку «они были единственной формой эмоционального возбуждения, которые были ей доступны»[74].

«Я уверена, что никто и никогда не встречал таких оваций, которые были адресованы мне».

«Сегодня у меня самый торжественный день, — записала королева в дневнике 25 сентября 1896 г., — поскольку теперь я стала править на день больше, чем любой другой монарх Англии».

Эта осень была для нее счастливым временем. Генерал Китченер добился значительных успехов в Судане, а лорд Солсбери, который сформировал год назад свой третий кабинет министров, сейчас достиг весьма эффективной политической устойчивости. «Каждый день, — писала королева премьер-министру, — я молюсь за правительство, которое находится в ваших крепких и умелых руках». А в самом конце сентября погостить в Балморал приехала принцесса Александра, прекрасная дочь принцессы Алисы, которая провела в гостях у бабушки несколько дней вместе со своим мужем русским царем Николаем II.

Королева Виктория сначала была против брака своей внучки с царевичем Николаем, так как долго лелеяла мечту о том, что она выйдет замуж за ее внука принца Альберта Виктора, которого она не совсем обоснованно считала человеком не только «добрым» и «привлекательным», но и «в высшей степени надежным и постоянным». При этом королева даже не скрывала, что главной причиной несогласия на брак с царевичем Николаем является «ее беспокойство относительно самой страны проживания, политики ее правительства и тех различий в образе жизни, которые могут значительно осложнить ее жизнь при царском дворе». Этот милый и благовоспитанный ребенок мог оказаться, по мнению королевы, совершенно незащищенным в далекой чужой стране. А после смерти в ноябре 1894 г. его отца, царя Александра III, опасения королевы еще больше усилились. Она считала, что эту «нежную и чрезвычайно чувствительную девочку» ни в коем случае нельзя отдавать замуж за наследника «столь неустойчивого и ненадежного трона, постоянно подвергая реальной опасности ее жизнь». Она рассудила, что в ее преклонные годы это доставило бы ей «дополнительные переживания».

А когда королева узнала Ники поближе, она поняла, почему внучка Александра остановила свой выбор именно на нем. Она еще никогда в жизни не встречала «такого доброго, простого, скромного молодого человека, который, помимо всего прочего, отличался приятной наружностью, необыкновенной чувствительностью и совершенно несвойственными людям его круга либеральными взглядами». Кроме того, она надеялась в душе, что его брак с внучкой английской королевы может укрепить пошатнувшиеся русско-английские отношения. Что же до самого Ники, то во время пребывания в Виндзоре в 1894 г. он чувствовал себя как дома. «Мне очень любопытно, — писал он своему брату Георгию, — как легко и быстро я превратился в члена английской семьи. Я стал для королевы таким же экзотическим гостем, как и ее индийские слуги и шотландские придворные. Я же, в свою очередь, очень привязался к ней, до такой степени, что она сама не отпускает меня ни на шаг от себя... Она излучает такое невероятное очарование».

Примерно так же она отнеслась к царю, когда он приехал из России погостить у нее в Балморале в 1896 г. Однако русскому царю не очень понравилась жизнь в Шотландии. Он жаловался на то, что целыми днями приходилось ходить на охоту, а в доме было холоднее, чем в Сибири. Кроме того, у него «ужасно разболелись зубы и распухла щека от воспаления одного коренного зуба». В самый холодный и дождливый день ему вместе с царицей пришлось пойти в церковь. где, по замечанию леди Литтон, «было весьма любопытно наблюдать за тем, как две скамьи были полны придворными, а император и императрица стояли возле королевы в шотландской кирхе в Крети, где все так просто и обыденно». Как будто от радости, что этот визит наконец-то завершился, царь великодушно дал мажордому тысячу фунтов и попросил, что бы тот распределил деньги среди прислуги в знак признания хорошей службы. А сэру Джеймсу Риду, который лечил его зубы, он собственноручно подарил «золотой портсигар, украшенный бриллиантами».

Николай II пробыл еще несколько дней в Балморале, когда туда стали приходить телеграммы, отправители которых поздравляли королеву с тем, что она правит страной даже дольше, чем Георг III. «Люди хотели отметить это событие многочисленными демонстрациями, — записала королева а дневнике, — но я попросила их не делать этого до тех пор, пока в следующем июне не завершится шестидесятилетний срок моего правления».

* * *

Подготовка к празднованию бриллиантового юбилея в июне следующего года уже началась. Джозеф Чемберлен предложил пригласить на это торжество не столько европейских монархов, как всех премьер-министров Британской империи. Королева с радостью приняла это предложение, поскольку не горела желанием видеть в Букингемском или Виндзорском дворце нежелательных гостей вместе с их свитами. Однако больше всего ей понравилось то, что при таких условиях она получит весьма благовидный предлог избежать нежелательной встречи с кайзером Германии, но при этом пригласить своего двоюродного брата короля Бельгии и его младшую дочь принцессу Клементину.