Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки - Геннадий Александрович Есаков

время спорно ввиду, во-первых, общей нерасположенности Верховного Суда Соединённых Штатов к трактовке вопросов mens rea на языке неопровержимой презумпции (см. далее, § 1 главы VI) и, во-вторых, в силу сомнительной истинности последней в значительном числе случаев. Так что более приемлемым видится определение строгой ответственности, данное Джеромом Холлом.

592

Понятие «строгой ответственности» иногда используется применительно к англосаксонскому уголовному праву, в котором субъективная составляющая содеянного не имела юридического значения (ср.: Winfield Р.Н. The Myth of Absolute Liability. P. 37–38, 51). Следует оговориться, что далее данный термин будет использоваться лишь соотносительно суголовным правом XIX–XXI вв.

Стоить отметить, что преступлениями строгой ответственности в современной трактовке этой концепции являются так называемые «моральные преступления» (к примеру, бигамия, супружеская измена), в которых, как правило, считаются не имеющими юридического значения ошибочные заблуждения виновного лица относительно семейного статуса противоположной стороны отношений. Иными словами, через нерелевантность фактической ошибки законодательство в таких случаях в строго уголовно-правовом смысле (не касаясь ряда процессуальных вопросов, связанных с бременем доказывания) исключает mens rea относительно одного из объективных элементов преступления, т. е. устанавливает строгую ответственность (см., напр.: Commonwealth v. Elwell, 43 Mass. (2 Met.) 190 (1840) (лицо виновно в супружеской измене, хотя бы оно и могло разумно полагать, что женщина, являющаяся его любовницей, не замужем); Commonwealth v. Mash, 48 Mass. (7 Met.) 472 (1844) (добросовестная вера в смерть исчезнувшего первого мужа не исключает осуждения за бигамию)).

Под этим углом зрения зарождение концепции строгой ответственности можно соотнести с ещё более ранним периодом, а если присовокупить сюда тяжкое убийство по правилу о фелонии, являющееся не менее классическим примером строгой ответственности в аспекте нерелевантности mens rea относительно причинения смерти, то тогда вообще c XVI–XVIl вв. (см. подр.: Kelman М. Strict Liability: An Unorthodox View // Encyclopedia of Crime and Justice / Sanford H. Kadish, editor in chief. Vol. 1–4. Vol. 1. N.Y.: The Free Press A Division of Macmillan, Inc., 1983. P. 1513–1514; Michaels A.C. Op. cit. P. 838–840). Тем не менее, спор о датах представляется в данном случае излишним, поскольку, во-первых, указанные прецеденты основываются на сравнительно неразвитой по сравнению с современностью теорией mens rea и, во-вторых, традиционно рождение строгой ответственности связывается именно с промышленной революцией XIX в.

593

См. подр.: Hall J. General Principles… Р. 281–286; Кенни К. Указ. соч. С. 41–51; Jackson R.M. Absolute Prohibition in Statutory Offences // The Modem Approach to Criminal Law / Collected Essays by D. Seaborne Davies, R.M. Jackson, C.S. Kenny, & c.; Preface by P.H. Winfield. (English Studies in Criminal Science / Edited by L. Radzinowicz and J.W.C. Turner. Volume IV). L.: MacMillan and Co., Ltd., 1945. P. 262–272; Sayre F.B. Public Welfare Offenses // Columbia Law Review. N.Y., 1933. Vol. 33, № 1. P. 56–62; Козочкин И.Д. Строгая ответственность… С. 137–138.

594

См. подр.: Hall J. General Principles… P. 281–286; Sayre F.B. Public Welfare Offenses. P. 62–67.

595

Sayre F.B. Public Welfare Offenses. P. 62.

596

До того случаи осуждения за преступления без доказывания mens rea были весьма редки и ограничивались исключительно незначительными мисдиминорами в основном из области, охватываемой понятием «ньюснса» (nuisance) (или, используя достаточно условный перевод, «нарушения общественного порядка»); при этом в тех же самых преступлениях, которые в будущем стали рассматриваться как преступления строгой ответственности, до второй половины XIX в. почти единообразно судебной практикой требовалось наличие mens rea.

597

97 См.: Regina v. Woodrow, 15 М. & W. 404, 153 Eng. Rep. 907 (Exch. 1846).

598

Ibid, at p. 412–413, 153 Eng. Rep. at p. 911 (per Pollock, C.B.).

599

Ibid, at p. 417, 153 Eng. Rep. at p. 913 (per Parke, B.).

600

См.: Regina v. Stephens, (1866) L.R. 1 Q.B. 702.

601

См.: Ibid, at р. 708–710 (perMellor, J.).

602

См.: Barnes v. State, 19 Conn. 398 (1849).

603

См., напр.: State v. Presnell, 34 N.C. 103, 106 (1851) (продажа спиртного рабу образует преступление, даже если продавец обоснованно верил, что раб покупает спиртное по приказанию хозяина для него, поскольку «деяние направлено против благосостояния, и в силу буквы закона оно может стать невиновным только по доказывании фактов, которые по закону оправдывают его, но не по доказывании просто вероятности ошибочной веры стороны в существование таких фактов»); State v. Baltimore and Susqu. Steam Co., 13 Md. (11 Mill.) 181, 187 (1857) (перевозчик ответствен за перевозку раба в отсутствие письменного согласия собственника, хотя бы он не знал о том, что перевозимое лицо является рабом; такой подход может повлечь несправедливость в ряде случаев, однако негативные последствия для общества будут значительно серьёзнее, если требовать в каждом деле доказательств знания перевозчика о наличии негров на борту, поскольку тем самым право навряд ли предоставит рабовладельцам пригодное средство правовой защиты).

Отметим, что ни в первом коннектикутском решении 1849 г., ни в северокаро-линском 1851 г., ни в мэрилендском 1857 г. нет ссылок на прецеденты в поддержку тезиса о строгой ответственности, и связано это, бесспорно, с новизной формулируемой судами идеи.

Ещё более интересно, что чуть ранее, в 1846 г., в Теннеси было разрешено дело, факты которого идентичны упомянутому мэрилендскому казусу 1857 г. Теннесийский суд решил, что осуждение перевозчика в отсутствие доказательств его знания о рабстве перевозимого им лица «шокировало бы здравый смысл», и указал при этом, что «священный принцип уголовной юриспруденции заключается в том, что намерение совершить преступление является сущностью преступления, и решить, что человек должен быть уголовно ответствен за преступление, о совершении которого он не узнал своевременно, было бы нетерпимой тиранией» (см.: Duncan v. State, 26 Tenn. (7 Humph.) 148, 150 (1846)).

604

См.: Commonwealth v. Boyton, 84 Mass. (2 Allen) 160, 160 (1861) (торговля спиртным в отсутствие знания об опьяняющих свойствах напитков образует преступление, поскольку «если обвиняемый целенаправленно продавал напиток, который фактически являлся алкогольным, он был обязан на свой риск установить природу товара»); Commonwealth v. Goodman, 97 Mass.