Гимн перед битвой. Предвестник шторма - Джон Ринго

— Капитан Уэстон? — спросила она, зная, что ПИР переключит частоту.

— Я слышала, — ответила Уэстон голосом, охрипшим после многих часов отдачи команд. От усталости в голосе командира Шэрон пробрала дрожь. Они все были на пределе. — Нам нужны все пусковые установки, кап-три. Уж простите.

— Ничего, мэм, — ответила Шэрон. — Я думала так же. Боцман?

— Я выдеру зажимы из запасных, мэм.

— Тогда начинаем их менять.

Она снова покачала головой. Работать в открытом космосе тяжело в любой обстановке; работать в космосе, когда знаешь, что внезапно можешь оказаться под прицелом, тяжело вдвойне.

Она повернулась к индою попросить помочь отсоединить устройство, но замерла с расширенными глазами.

Она не думала когда-либо увидеть такое зрелище невооруженным глазом и подумала, что никогда его больше не увидит. Боевой Додекаэдр послинов вынырнул из гиперпространства. Разрыв реальности породил всплеск локализованной энергии, исказившей свет находившихся позади звезд, и казалось, что корабль появился как бы из-за «покрова» ряби, почти как у воды. Поверхность корабля несколько мгновений покрывали искры разрядов статического электричества, и затем он оказался здесь, весь целиком и так близко, что казалось, до него можно дотронуться.

— Тревога! — завопил техник у датчиков, внезапно очнувшийся от вызванной усталостью полудремы. — Угол два-девять-четыре, отметка пять!

Его глаза вылезли из орбит при виде показаний дистанции.

— Четыре тысячи метров!

— Захват цели, — доложил пост Тактики. Следящий лидар оружия и субпространственные детекторы сразу навелись на гигантский сигнал.

— Огонь! — автоматически рявкнула капитан Уэстон. Затем ее глаза расширились. — Отставить огонь!

Но было слишком поздно. Техник управления оружием нес вахту восемнадцать часов кряду, и приказ открывать огонь вызывал реакцию сразу нервных окончаний, минуя головной мозг. Его палец уже поднял предохранительную скобу и щелкнул тумблером.

Пиротехнический газогенератор воспламенился, когда раскрылись удерживающие ракету зажимы. Газ оттолкнул шестиметровое оружие на достаточное от корабля расстояние, чтобы оно могло безопасно включить инерционные ускорители и реактивный двигатель на антиматерии.

Безопасно для корабля. Но не для устанавливающих оружие людей. Или для подвесного контейнера ракет с боеголовками из антиматерии, который они устанавливали.

Белый Дом, Вашингтон, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, Сол III

11 октября 2004 г., 05:26 восточного поясного времени

— Господин президент, пора ехать, — сказал шеф Отделения Секретной Службы.

Томас Эдвардс неподвижным взглядом смотрел на экран на стене зала ситуаций. Периодические проблески красного по округу Фэйрфакс подступали все ближе и ближе к автостраде Фэйрфакс-парквэй. Сплошная полоса представляла наступающих послинов, преследующих остатки Девятого и Десятого корпусов вверх по шоссе ЮС-28. Президент полагал, что, как только они доберутся до ЮС-29 и М-66, они повернут на восток к округу Колумбия и ближайшим мостам. Если только разрозненные силы не опередят послинов и не доберутся до мостов первыми, никто из них не останется в живых.

Он видел «Муссонный Гром». Он знал все про отступление под огнем. И про позорное поражение. Он был уверен, что эти хорошо снаряженные и подготовленные корпуса смогут встретиться с послинами и выжить. Все его советники были в этом уверены. И он, и они ошибались. Ошибались целиком и полностью. И это привело к тяжелейшей военной катастрофе в американской истории.

И это было еще не самое худшее.

Экран также показывал, что дороги забиты беженцами. Большинство из них находились в Александрии или почти пересекли Потомак, но расстояние между ними и врагом сокращалось ежеминутно. Скоро поступят первые сообщения о колоннах беженцев, растерзанных послинами. И он ничего не мог с этим поделать.

— Простите меня, — прошептал он сам себе.

— Бывает всякое, господин президент, — сказал неожиданный голос.

Президент посмотрел в сторону двери. Шефа Секретной Службы сопровождал капитан морской пехоты Хэдкрафт, командир отряда охраны. Объемистая боевая броня выглядела в Белом Доме неуместно.

— Такое не должно случаться, — отрезал президент. — Не здесь. Не с нами.

— А что? Вы думали, раз это Земля, то будет по-другому? — спросил капитан с ноткой легкого презрения. — Что ж, добро пожаловать в наш мир, сэр.

Президент развернул кресло и посмотрел прямо на морского: пехотинца, которого испепелял взглядом шеф Отделения. Поскольку морские пехотинцы были, в сущности, взяты взаймы у Флота, существовали определенные трения между ними и Секретной Службой, трения, которые противоречили традиции.

Морская пехота охраняла американских президентов со времен Джона Адамса. Эта традиция имела более долгую историю и более глубокие корни, чем даже у Секретной Службы. Но Служба всегда рассматривала их в качестве нанятой помощи. Морские пехотинцы всегда несли охрану по периметру, в то время как Служба брала на себя защиту в непосредственной близости.

С переходом Морской пехоты во Флот Отделение полагало, что теперь они возьмут на себя полную ответственность за охрану президента. Вместо этого на Флоте проводилась ротация личного состава Морской пехоты и направление его в Подразделение Президентской Охраны. И это породило две трещины в отношениях между Отделением и морскими пехотинцами. Первая касалась затрат, вторая относилась к двойной лояльности.

Личный состав американских ББС, отличившийся в боях на Барвоне и Диссе, с безупречным послужным списком, мог подать рапорт с просьбой о переводе в ППО. Срок службы составлял два года и, слава богу, проходил вдали от боевых действий.

В случае согласия солдат посылали вместе с их скафандрами обратно на Землю. После короткого «освежающего» курса переподготовки на острове Паррис они принимали присягу в качестве морских пехотинцев Соединенных Штатов, получали новую синюю парадную форму Морской пехоты и направлялись в округ Колумбия.

Затем они начинали бегать по девочкам, или мальчикам — в некоторых случаях, смотреть свысока на гарнизонных солдат из Старой Гвардии и в целом начинали расслабляться.

Тем не менее они продолжали числиться во Флоте. И личный состав, и скафандры являлись на самом деле займом у Флота. И Федерация не давала Соединенным Штатам ни малейшей скидки. Причиной, по которой из всех глав земных государств только у американского президента охрану несла целая рота ББС, была их чудовищная дороговизна. Скафандры стоили почти полмиллиарда кредитов за штуку и амортизировались дарелами за двадцать лет. Прибавить к этому еще раздутую шкалу жалованья Ударных Сил Флота — и месячное содержание роты выходило примерно как у регулярной войсковой дивизии.