Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь

Иду и не понимаю что происходит. То есть понимаю, но уложить весь этот бред в свою больную, теперь постоянно больную голову не могу. Потому что… Ну допустим… Лена и Таня, так сильно любят меня, что не могут держать себя в руках. Но блин, не до такой же степени. Я же на самом деле не виноват в том что так происходит. Ну не мог я знать что здесь это во всех смыслах задолбавшее меня запечатление есть. Не мог! Я даже не знал что меня сюда отправят. Хотя пофиг… Нет не пофиг. Так не бывает. Не бывает и всё. Взрослые женщины так себя вести не могут. Молодые девушки тоже… Так, хрен с ними с девушками, меня эти две интересуют. Почему? Ну любят, ну… Нет, никакой логики в их поступках я не вижу. А что если это запечатление вовсе не запечатление, а типа наркотики? Они во мне банально последний шанс увидели и теперь что-то подсыпают? Может такое быть? К сожалению да. А ещё они могут оказаться агентами Кей Джи Би, под маскировкой, которых приставили ко мне. Тоже не исключаю. Ничего не исключаю. Это всё… Это безумие напоминает мне плохо поставленную пьесу. Всё быстро, коряво, у персонажей не мотивов, ни логики. Дешёвенький хентай в жанре гаремник в антураже СССР. С милфами, школьницами, шкодницами и придурком главным героем, который вместо того чтобы кайфовать от благодати на него свалившейся, подыхает от головной боли, не ест, не спит и ведёт себя как муфлон. Муфлонище… А как иначе? Я же не сплю. Мне выть от боли хочется. Я же даже отвлечься не могу. Ни на секунду. Пойду посижу один, в кустах.

****

Сидеть в кустах, я конечно же не стал. Вместо этого устроил себе прогулку по городу. Купил обезболивающее, сожрал несколько таблеток. Как немного легче стало пошарохался по улицам, зашёл в пару магазинов электроники, с целью посмотреть новинки. В одном из таких, нечаянно зацепился взглядом за фотоаппараты.

Улыбчивая девушка консультант, сразу же начала рассказывать про устройства, их плюсы и минусы. Выбираю самый лучший, аж за двенадцать тысяч. «Зенит» с тремя сменными объективами, штативом и дополнительными картами памяти.

К устройству беру принтер для печати снимков, прошу всё это красиво упаковать и оставив в магазине двадцатку ухожу. Решаю зайти в гости к другу, а дабы скоротать время, зайду в «Снегири» провою пару песенок. Денежку заработаю, куплю цветы своим бешеным. Или не куплю? Короче ладно.

****

Вечер. Дом. Лена и Таня.

Обстановка, прямо сказать удручающая. Настроения нет ни у кого. Любовный многоугольник, клевета, Игорь снова куда-то свалил и дозвониться до него не получается. Плюс поведение самих женщин, от которого им самим стыдно. Особенно расстраивается Лена, которая нагрубила, нахамила и обзывалась нехорошими словами.

— Ну и где он? — спрашивает Лена.

— В «Снегирях» — показывает телефон Таня. — Поёт песню о жизни и смерти. Знаешь…

— Я снова веду себя как тварь? Ну, а как…

— Более спокойно, — качает головой Таня. — Более сдержанно. Неделю прожили как в раю, а теперь взяли и сами всё испортили.

— А как мне быть! — вскакивает Лена. — Ну как? У меня счастье отобрать пытаются.

— Не отобрать. Уводить у нас Игоря никто не собирается. Наоборот, все хотят влиться в семью. А Женя ещё и помогает. Как может. Советы Игорю даёт, к действиям подталкивает.

— Шарится по нашему дому, — ворчит Лена.

— А ты бы удержалась? Поставь себя на её место. У тебя случилось запечатление, ты жить без него не можешь… Хотя тут и ставить нечего, мы с тобой такие же, — вздыхая говорит Таня и в тайне используя свою силу улыбаясь продолжает. — Лен, мы его потеряем. Своей необоснованной ревностью, упрёками, скандалами. Мы с тобой разрушим семью. От нас он не уйдёт, но характер ему, мы с тобой испортить сможем.

— Ну да, — потерев переносицу вздыхает Лена. — Тут ты права. Но и брать в дом каждую… Я не смогу так. И что делать? А почему ревность необоснованна?

— По двум причинам. Потому что Игорь сам не хочет. По нему видно. Он шарахается от них как буржуй от красного знамени. Сегодня в поход с классом идти отказался. Вторая… Лен, он перешагивая через себя делает всё, чтобы нас с тобой не расстроить. А мы?

— А что мы… Я виновата что так люблю его? Люблю и сама же всё порчу. А тут ещё эти. Ивановы-Громовы.

—