КГБ и власть. Пятое управление: политическая контрразведка - Эдуард Макаревич

С Мартой Петерсон беседуют на Лубянке. Перед ней на столе замаскированный под кусок асфальта контейнер

Представитель КГБ демонстрирует американскому консулу Туну камень-тайник. У дипломата надеты две пары часов. Это не случайно. Первые показывают время, а вторые — это замаскированный немецкий микрофон Protona, который был популярен в ЦРУ

Немецкий микрофон Protona

Под пиджаком у дипломата находилось устройство для записи разговоров: Protona Minifon Special

Радиопередачик RS-804 был разработан в США в начале восьмидесятых годов и предназначался для передачи сообщений через спутник. Он считался более надежным, чем традиционный передатчик работающий в СВ диапазоне частот. Дело в том, что сигнал от RS804 уходил вертикально вверх, а не во все стороны.

Хотя это не спасло от «провала» сотрудника ЦРУ Ричарда Осборна, что в апреле 1983 года должен был испытать оборудование в московском парке «Поклонная гора». Американский дипломат находился под негласным наблюдением КГБ. И был задержан, как только завершил сеанс радиосвязи.

Радиопередачик RS-804

Радиопередающее устройство «Бархан» в камуфляже. Изъято в начале восьмидесятых годов у агента ЦРУ

Устройство декодирования специальных односторонних передач. Изъято в начале восьмидесятых годов у агента ЦРУ

Радиопередающее устройство «Часы» в камуфляже

Одной из технологий политической войны, которую ЦРУ вело против СССР, было создание определенных политических публичных документов, на основе которых могли бы сплачиваться силы, выступающие за изменение конституционного строя в СССР. Заявление от имени «Интернационала сопротивления» стало тогда одним из таких документов. Вот как Бобков анализирует эти события и действия, предпринятые ЦРУ:

— Запад постоянно разрабатывал и продвигал такого рода документы, видя в них основу для соответствующей обработки общественного мнения. Вначале такую роль играли письма против отдельных правительственных решений и акций, затем возникла «Хроника текущих событий», вокруг которой стали сплачиваться «борцы за права человека в СССР». Запад активно поддерживал этих людей в их правозащитной деятельности, вплоть до оказания материальной помощи «пострадавшим». Позже стали распространяться программы «Демократическое движение в СССР» и «Тактические основы демократического движения в СССР», изготовленные западными антисоветскими центрами. И наконец, под «крышей» политического отдела посольства США в Москве возникли «хельсинкские группы», стал усиленно продвигаться призыв «к защите прав человека». Ставилась задача легализации нелегальной деятельности «борцов за права человека» против советской власти. Кстати, подобная легализация состоялась в Польше, тогда группы, выступавшие «в защиту прав рабочих», привели к власти те силы, которые сменили социалистический строй на капиталистический. Тезис «Защита прав человека в СССР» звучал громко, западная пропаганда продвигала его с неослабевающей силой, а «хельсинкские группы», опираясь на поддержку Запада, активно дестабилизировали обстановку в стране. Силы, сплотившиеся под лозунгом «защиты прав человека» внутри страны, конечно, сыграли определенную (хотя и не решающую) роль в разрушении державы, вызывая недоверие к власти, к государству. Этот лозунг не снят с повестки дня и после ухода в прошлое Советского Союза. Теперь место СССР заняла Россия. И сплочение сил, выступающих против власти Российского государства, уже не коммунистического, продолжается призывом к защите прав человека в России. Не они ли легализуют цель тех, кто ставит задачу расчленения России, освобождения на ее территории «порабощенных наций»? Все это говорит о том, что не в коммунизме дело. Сегодня речь идет о борьбе за ресурсы, за влияние, за коммуникации, где Россия выступает конкурентом. И о гуманитарном прикрытии этой борьбы.

Партия как огня боялась открытой дискуссии с оппонентами реального социализма, в первую очередь с так называемыми «диссидентами» — представителями инакомыслящей интеллигенции. В 70—80-е годы Бобков не раз готовил записки в ЦК КПСС, где звучали предложения вступить в прямую полемику с академиком Андреем Сахаровым, профессором Шафаревичем, историком Роем Медведевым и другими известными по тем временам оппозиционерами. Но партийные идеологи и пропагандисты настаивали на репрессивных мерах в отношении оппонентов. И возлагали на КГБ ответственность за них.

Сегодня можно вполне определенно сказать, что КГБ видел процессы в стране лучше, чем партия. Благодаря социальным исследованиям и агентурному аппарату и вследствие близости к кричащим проблемам. Да, и отчасти из-за присутствия умных голов на социально опасных участках.

Мир стоял на пороге взлета информационных технологий, на которые элиты возлагали особые надежды в сфере влияния на людей. Пока Кремль спал, в стране возникло подпольное производство видеопродукции: энергичные «теневики» копировали и продавали зарубежные видеофильмы, видеоигры, видеопрограммы. Пятое Управление неплохо представляло масштабы этого бизнеса, возможности его влияния. Здесь социологическая пропаганда предстала в чистом виде, это была пропаганда образом жизни и технологиями, круто замешанная на криминальной энергии. Мир уходил вперед, а власть жила прошлым.