Тату с координатами - Сергей Самаров

В данном случае мне оставалось только ждать, лучше без вопросов, и не нервировать сапера. Каждое его неловкое движение, вызванное желанием солдата ответить своему командиру, чтобы тот, упаси боже, не рассердился, может привести к трагедии.

Результата я дождался быстро. Вывинтить взрыватель оказалось делом более быстрым, чем недавнее ползанье по моему вызову. Младший сержант высунулся из-под еловой лапищи и улыбнулся:

– Так и есть, товарищ старший лейтенант, на электрическом взрывателе установлено. Похоже, на человека, что на скалу взобрался, было много возложено. Не было даже расчета на его возможную гибель. Никакого дублирующего устройства я не нашел. Но была надежда уничтожить всех нас. При этом мина, как я понимаю, установлена не сегодня, то есть не специально к нашему прибытию. Бандиты знали, что после нападения на связистов их в покое не оставят, и заранее начали готовиться к встрече. Одного я не понимаю, неужели они думают такую большую и сильную страну победить?

– Они сами этого не понимают. И, кажется, ни на что не надеются.

Отсутствие дубляжа взрывных устройств радовало. Оставался вопрос: знает или нет эмир о том, что последний его напарник бесславно погиб в своей яме, что стала могилой нижней части его тела. Звук выстрела дальнобойной винтовки эмир наверняка слышал. И мог предполагать, что напарник стал добычей снайпера. Хотя понять, что стреляет именно дальнобойная винтовка, было так же сложно, как понять, куда стреляют. Эхо начинало звучать сразу после выстрела, легко обрастая шумом и грохотом, словно цепляя их на себя, но этот звук, срываясь со склона, быстро поглощается лесом. И разобрать, что это был за выстрел, сложно даже тренированному уху.

Я бы лично посчитал, что стреляла противотанковая пушка, уже давно снятая с вооружения, потому что современные танки из такой пушки бить бесполезно. Однако в Сирии и в Ираке, я слышал и даже видел сюжет в Интернете, эти пушки еще используются, хотя чаще всего против бронетранспортеров или боевых машин пехоты. Причем используются обеими воюющими сторонами.

Эмиру вовсе не обязательно было увидеть своего напарника убитым. Ему, вероятно, достаточно было вытащить трубку и нажать только одну кнопку, чтобы поговорить. Трубки есть у всех, в том числе и у бандитов. Но вот работает ли в данном районе сотовая связь, я, откровенно говоря, не знал. Хотя знал, что именно эта банда уничтожила бригаду монтажников и инженеров линий сотовой связи.

Я вытащил свою трубку и проверил. Связи, к моему счастью, не было. Это опять же давало нам преимущество в технологическом оснащении и практически сводило к нулю шансы любого бандформирования, которое попытается нам противостоять. Поскольку наша связь от экипировки «Ратник» работала безупречно. А в современной войне это решает многое. Хотя и наличие связи ставить во главу всего невозможно. Совсем недавно мы даже мечтать о такой связи не могли и обходились знаками. И тем не менее всегда оставались победителями в войне с любыми бандитами. Наверное, главное все же сводилось к боевой подготовке и к внутреннему содержанию каждого в отдельности бойца. Не зря в спецназе ГРУ последнему всегда уделялось большое внимание.

– Колобков! Двигаемся дальше. Еще двадцать метров тем же курсом, после чего начинаем совершать поворот. Я подскажу, когда…

– Понял, товарищ старший лейтенант…

«Понял» – это автоматически означало продолжение движения. И младший сержант продолжил его в том же темпе. Через шесть метров снял и дезактивировал светошумовую мину, о чем сообщил мне, а дальше мы уже вышли на такой уровень высоты склона, где, согласно моим предположениям, минирования быть не должно. Но саперу я свои соображения не высказал, поскольку не знаю соображений бандитов, а их соображения вполне имеют право от моих кардинально отличаться. И они отличались, как я понял после нового сообщения Колобкова:

– Товарищ старший лейтенант, есть еще две светошумовые мины, причем задействованы от одной «растяжки». Стоят друг от друга на расстоянии пяти метров. «Растяжка» по еловым лапам тянется, на уровне от метра до полутора метров от земли. Рассчитана на тех, кто пешком передвигаться будет, даже если не в полный рост. Легкого пригибания будет недостаточно. Не понимаю, зачем наставили столько светошумовых мин! Они же не убивают…

– Светошумовые мины выставили, возможно, потому, что сами бандиты любят убивать. Слепых и глухих, не имеющих возможности оказать сопротивление. Но, возможно, все проще объясняется – что было под рукой, то и поставили.

– Не через три границы же они столько мин с собой тащили!

– Вопрос ко всем саперам взвода: сколько выставлено СВУ?[10]

– Меньше четверти от общего количества, – ответил за всех младший сержант Колобков.

– Тротиловые шашки тоже через три границы тащить рискованно. Да еще вместе со взрывателями. И самим опасно, и найти могут, если будут искать. Я так думаю, что в банде был человек, знающий месторасположение старого бандитского схрона. Может быть, даже сам эмир. Или кто-то из убитых бандитов. Среди первых, что в засаде сидели, были дагестанцы? У кого документы уничтоженных?

– У меня документы, товарищ старший лейтенант, – доложил сержант Коробков. – Но я их только мельком просмотрел. Четыре дагестанца и один чеченец. Все пятеро – местные.

– Остальные иностранцы, значит… Скорее всего, и эмир иностранец. Местных использовал, как «пушечное мясо». Выставил их впереди минного поля, чтоб отступить не вздумали. Мудрое решение. Только эмир не рассчитывал на быстрое уничтожение своей засады. Думал, будет бой. Он и сейчас со своей судьбой, скорее всего, не смирился. Рассчитывает дать нам отпор после взрыва нескольких светошумовых мин.

В голову пришла идея. Мне лично она показалась достаточно интересной.

– Коробков, Аркадий… Подготовь одну светошумовую мину и свое отделение вместе с другими солдатами взвода к взрыву. Обеспечь безопасность бойцов. Покажи, как от света прятаться. Не забудьте микрофоны зажать.

От вспышки белого магниевого света лучше всего было прятаться, уткнув глаза в локтевой сгиб. Стандартные наушники шлема в некотором роде заменяли беруши и не допускали прямое поражение звуком, но при этом требовалось зажать в ладони микрофон, что на коротком «поводке» шел от шлема к уголку рта.

– Когда взрывать?

– По моей команде. Сначала доложишь о готовности…

– Понял. Сделаю.

Мы с Колобковым поползли дальше. И скоро я, ориентируясь на карте в планшетнике, куда занес отдельной отметкой каменный бруствер, дал новую команду:

– Шурик… Колобков… По дуге начинай плавно поворачивать левее. Не резко, а по дуге, одновременно продолжая движение вперед.

Младший сержант не ответил, но не только планшетник, а и естественная видимость показала, что он начал выполнение приказа. Траекторию нашего движения я наметил только мысленно, не отмечая ее на карте, потому что всякие скальные выползни, минные заграждения и даже естественные неровности склона могли эту траекторию изменить – мы же ползли не по размеченной дорожке стадиона. И сейчас в движении я время от времени бросал взгляд на монитор, чтобы проверить, как мы идем, поскольку планшетник показывал всех бойцов взвода и тех, что остались у меня за спиной, и Шурика Колобкова, ползущего впереди. И я выверял направление.