Таланты и преступники. Иронический детектив - Людмила Киндерская

И Аля снова обличающе ткнула пальцем в сторону Петра Вениаминовича.

— Что ты, Аленька, — дребезжащее рассмеялся тот, — я же сказал «свободна», ну это в смысле «отдыхай».

— Ну ладно, — протянула Веревкина, — тогда я иду в бухгалтерию с заявлением об отпуске?

Делегация линейных менеджеров с облегчением вздохнула и вышла из кабинета.

— Ну ты, Рёва, даешь, — с восхищением присвистнул Ванька. — Видала, сколько начальников пришло тебя уговаривать?!

— Ой, можно подумать, — Алька жеманно дернула плечиком. — Ты ведь знаешь, какой план я делаю? Конечно, им не выгодно мое увольнение, вот и пришли. Четыре года не прошло, как вспомнили, что я ни разу не отдыхала.

— Так ты ж все равно не бездельничать едешь. Опять будешь пахать, а отпуск потратишь. А мы могли бы съездить на море, — проговорил он смущенно и отвел глаза.

— Ты что?! Какое море? — возмутилась Аля. — Тоже мне, олигарх выискался по морям раскатывать.

— А чем я хуже? Уж на курорт-то деньги имеются. А ты ж потом целый год будешь ишачить без продыху! Так и заболеть недолго. Вон у меня тетка работала так, работала. И бац!

Ванька шлепнул ладонью по столу.

— Что «бац»? — спросила Веревкина испуганно.

— «Бац» и все! Синдром хронической усталости заработала. Вот что!

— Да ну тебя, Огурцов, — с досадой махнула рукой Алевтина. — Пошли лучше в столовку, кофе попьем со сгущенкой и пряником. И сразу вся усталость пройдет.

Подхватив Алькин рюкзак, они отправились пить кофе, болтать и прощаться.

— Я понятия не имею, как ты собираешься разоблачать этих бандитов. Надо идти в полицию и все, дальше не твоего ума дело, — нервно прохаживаясь по своему кабинету, говорил друг Остапова Игорь Петрович Ласточкин. В руках он вертел баночку с поддельным «Онколайфом». — Тем более, что заключение о содержимом этого, с позволения сказать, «лекарства», у тебя на руках. Сода, мел, лимонная кислота и прочие пищевые компоненты.

Игорь Петрович когда-то работал в ФСБ, но после тяжелого ранения открыл свою охранную компанию.

Сам Остапов сидел в кресле, держал фужер, на дне которого плескалось вино, и рассматривал его на солнце. Вино было темно-рубинового цвета и маслянистой консистенции. Степан любил приходить к Игорю. У него в офисе было по-домашнему уютно. Никакой черно-белой гаммы, никакого стекла и хрома. Секретарь Игоря, Мария Ивановна Кудесникова была дамой пенсионного возраста. Созданный уют — ее рук дело. Она носила мягкие трикотажные костюмы и туфли на удобном устойчивом каблуке. Чай подавала в пузатом заварнике, накрытом сверху стеганой рукавичкой, чтобы подольше держалось тепло. И салфеточки, везде салфеточки.

— Честно говоря, я и не знаю, что делать. Самому вести расследование — это попахивает каким-то пижонством, — Остапов усмехнулся, — любительским детективом. Но согласись: что-то делать надо. Можно, конечно, отдать это все полиции и умыть руки. Успокоить себя, мол, сделал все, что мог. Хотя прекрасно понимаешь, что сделал не все. И у тысяч людей, которые могут поправиться после страшного диагноза, и у их родственников нет никаких шансов, если они будут продолжать тратить сумасшедшие деньги на эту подделку.

— Я понимаю, Степан, понимаю. Но ведь в полиции профессионалы, связи, им открыты любые двери. А что можешь ты?

— Да не знаю я, — Остапов осторожно поставил фужер с вином на край стола и поднялся. — Не знаю, но что-то делать надо.

— Надо, конечно. Я со своими бывшими коллегами переговорю, покумекаем. Остапов признательно пожал Ласточкину руку.

— Спасибо тебе, дружище. Очень обяжешь.

— Да я что ли не понимаю, — махнул рукой Игорь Петрович.

— Ну, бывай, до встречи в клубе, — попрощался с другом Остапов и с достоинством удалился.

Выйдя на улицу и окунувшись в летнюю духоту, Остапов захотел поскорее вернуться в свой офис, принять душ и в тишине и прохладе неспешно просмотреть отчеты финансового директора, чтобы подготовиться к завтрашнему совещанию. Но он знал, что если нырнуть в офисный комфорт, выйти оттуда уже будет невозможно.

Щелкнув ключами от своего любимого белоснежного «Лексуса», он забрался в его душное нутро и включил кондиционер. Через пару минут стало возможно дышать, и Степан поехал в один из крупнейших онкоцентров Москвы.

Накануне вечером он провел не один час в Интернете, разыскивая клиники, в которых есть онкологические отделения. Их оказалось так много, что самому посетить все, да еще и попытаться выявить, через которую из них налажен канал сбыта поддельного лекарства, просто невозможно. Поэтому Остапов решил, что начнет с самых крупных центров.

С одной стороны, логичнее было бы проверить маленькие частные клиники, так как им проще заняться преступной деятельностью — они меньше на виду. А с другой, частная лечебница нацелена на результат, поэтому лекарства там должны быть, по логике, только лучшие. И к тому же каждый больной на виду, их результаты тоже. А в больших центрах — поток, и пропускать через них поддельные лекарства проще простого.

Клиника поражала своими размерами: она состояла из нескольких отдельно стоящих строений. Фасад главного здания был отреставрирован, на одном из домов стояли леса. Остальные же постройки выглядели плачевно: отвалившаяся штукатурка, латаная крыша, обломанные желоба…

«Да, — подумал Остапов, — когда сюда приходит больной человек, о каком позитивном мышлении может идти речь? Ведь желание жить — одна из движущих сил на пути к выздоровлению. А какое желание возникнет здесь? Тлен, разруха…».

Остапов вспомнил анекдот из серии «черный юмор».

— Больной, у вас СПИД.

— А что делать-то, доктор?!

— Делайте грязевые ванны.

— И что, поможет?

— Это вряд ли. Но к земле потихоньку привыкать надо.

Девушка Оленька из регистратуры была румяной и свежей, как только что выпеченная булочка, от нее даже пахло ванилью. Она внимательно выслушала Степана, вникла в то, что пациент страдает канцерофобией[7] и поэтому хочет провести полное обследование. Мазнула глазом по костюму от Армани, часам Patek Philippe Platinum, и увиденным осталась довольна. Сразу же завела на Остапова карточку и, выйдя из-за окошка регистратуры, лично повела его к доктору.

— Доктор у нас совершенная душка, — тараторила Оленька, кокетливо поправляя халатик на груди, — так что и не вздумайте бояться. Он все-все, совершенно все у вас проверит, и вашу фобию как рукой снимет.

— Вот уж и не знаю, как он проверит, — недовольно пробурчал Остапов. — Уж больно здание у вас неказистое. Небось, и аппараты допотопные. Как на них правильно диагноз поставишь? И лекарство, наверное, дешевое выписываете.