Таланты и преступники. Иронический детектив - Людмила Киндерская

А вот сегодня она пригодилась. Правда, за прошедшие годы это чудо девичьего рукоделия стало маловато, но всего лишь самую малость, что Алю совершенно не смутило. Вниз она надела широкие льняные брюки канареечного цвета. Прошлым летом они были приобретены в магазине second hand. Продавщица утверждала, что свободный стиль, слегка мешковато сидевший на хозяйке — пик моды. Ну и, конечно, дополняла образ оранжевая помада.

— Садись, Алевтина, — строго сказал Остапов, пряча ухмылку. Аля манерно села на краешек дивана и приготовилась слушать.

— Я ведь, госпожа Веревкина, занимался твоим делом.

Алька встрепенулась и в недоумении уставилась на Степана.

— Что, уже не помним, какое дело? Дело твоих бандитов с препаратом «Онколайф». Надеюсь, ты этого не забыла?

— Что ты, — горячо заговорила Аля. — Я просто не думала, что ты сам будешь этим заниматься, я собиралась вместе со Светкой, с подругой, взяться за это дело. А чтобы ты, в таком костюме, с такой прической, в таких дорогих ботинках занимался расследованием…

Аля развела руками.

— Ну я же не в кустах в этом наряде сижу и не по стройке ношусь. Я был в онкологическом центре и ничего не узнал. Сколько я ни просил, чтобы мне выписали этот препарат, доктор был непреклонен. И сказал, что «Онколайф» выписывается только по показаниям. А у меня таковых нет. Так что я вообще не понимаю, как к этому делу подступиться.

— В Москве наверняка не одна такая больница.

— Не одна, — подтвердил Остапов. — Не одна, но это лекарство выписывается только по показаниям. То есть, таблетки эти выдают только в том случае, если ты болен. Понимаешь? Значит, к ним так просто не подступиться. Где мы найдем больного человека, который будет нам помогать? В конце концов, это просто аморально.

Алька впала в глубокую задумчивость:

— Больных мы трогать не будем, конечно, но моя подруга Светка что-нибудь придумает.

— Во-первых, никаких самодеятельных расследований! А во-вторых, ты что считаешь, что я ничего придумать не могу? — спросил уязвленный Остапов.

— Да нет же, просто ты такой богатый и нарядный, что тебе побоятся всякую туфту предлагать.

Остапов поморщился.

— Боже мой, Алевтина, что за жаргон? Ты не забыла, что тебе выступать перед членами элитного клуба? Ты эти словечки и там будешь употреблять?

— Да ты что? — Алька так оскорбилась, что вскочила с места во весь свой немаленький рост. — Я же буду про вино говорить… про вино, ты понимаешь?!

Слово «вино» она произнесла с придыханием.

— А ну да, прости, — устало сказал Степан и опустился в кресло. — Короче, сегодня ты свободна, а завтра с утра отправишься с Маргаритой покупать себе наряд для похода в клуб. И только после этого мы с тобой пойдем туда знакомиться. Кстати, именно в этом, собственно, и будет заключаться завтра твоя главная задача, если ты еще об этом помнишь.

— Я помню, — оскорблено поджала губы Алевтина. — Просто вместо того, чтобы тратить деньги на абсолютно ненужные мне наряды, лучше бы купил хороший винный каталог и сказал, какие мне напитки надо будет презентовать. Это тебе не ерундой всякой заниматься, — она выразительно окинула взглядом рабочий стол Остапова, — это вино. А тут нужна подготовка.

— Ты же знаешь, что я всегда оказываюсь права! Вот знаешь ведь, а сама вечно споришь, — Светка один за другим выдвигала ящики шкафа, ныряла туда с головой, рылась, и, ничего не найдя, переходила к новой полке. — Вот ведь спорит же и спорит. А я тебе говорю, что мы не можем прикинуться больными без предварительного ухудшения своего внешнего вида. У нас вид здоровых успешных девушек. Понимаешь?

— Я не могу ухудшать свой внешний вид, мне завтра идти в элитный клуб. По этому поводу Остапов даже собирается мне завтра одежду прикупить.

Светка замерла, затем развернулась всем телом:

— Не, ну ты не свинья ли после этого? Значит, захомутала своего начальничка и молчишь?

— Ничего и не захомутала! — взревела Алька. — Просто он считает, что мои наряды недостойны его клуба.

— Ну, тем более, раз наряд будет, то ухудшай — не ухудшай внешность, а все получится на высоте. О, — закричала она, — вот и наша перекись в таблеточках. Сейчас мы их растолчем и будем краситься. Даже не возражай! Обесцвеченные девушки выглядят болезненно, особенно если после покраски оттенок будет с легкой зеленцой.

— Я не хочу с зеленцой, — испуганно пробормотала Алька.

— А я, значит, хочу! Мне это все зачем?! Я-то свою красоту зачем портить буду, немощной прикидываться? Ведь из-за тебя же.

Алька моментально устыдилась. В самом деле, проблемы ведь ее, а Светка вон как помогать кинулась.

У Светланы были карие глаза, которые являлись предметом ее особой гордости. Она вбила себе в голову, что похожа на Кармен, поэтому красилась в жгуче черный цвет. В довершение образа она гладко зачесывала жидкие волосенки и выпускала из-за ушей локоны, которые завивала щипцами в тугие спиральки. А теперь ей придется осветляться, изменить своему стилю.

— Ну ладно, давай краситься, только я как-то таблеткам не доверяю. Они у тебя с каких времен? Небось, просрочены.

— Не, ну вы на нее посмотрите, на миллионершу нашу. Значит, по-твоему, мы для ухудшения своего внешнего вида должны в парикмахерскую отправиться или в магазин за дорогущей краской? Мы же не улучшать себя собираемся, а ухудшать. Поэтому чем хуже, тем лучше. Поняла?

Алька кивнула, поражаясь Светкиной логике.

— А что срок таблеток вышел шесть лет назад, так даже лучше. Точно зелень в волосы даст, и на фоне таких волос лицо будет смотреться болезненно.

Подруги растолкли таблетки, добавили туда воду и для начала намазали волосы Алевтине. Правда, раствор перекиси получился жидковатый и стекал по шее тонкими ручейками. Светка замотала ей голову полотенцем, подсунув под края вату, чтобы стекающий раствор не вызывал дискомфорта.

Затем решили красить Светлану. Но так как она была, по ее же мнению, девушкой неординарной, то простое осветление ее никак не могло устроить. Поэтому она захотела волосы мелировать. Для этой цели подруги решили использовать полиэтиленовый пакет, прорезав в нем дырочки. Алевтина надела его подруге на голову, а из получившихся отверстий вилкой стала выковыривать пряди волос, которые подлежали осветлению. Когда работа была завершена, Алька намазала остатками перекиси вытянутые пряди, и подруги стали ждать результата.

— Ты хорошо намазала? А то я не видела энтузиазма на твоем лице, — проворчала Светка и тут же добавила, — давай-ка лучше по рюмочке коньяку тяпнем. Я слышала, что для того чтобы краска легла ровнее, надо расширить сосуды головы.

— Ты что, я не могу, мне надо завтра быть в форме на презентации в клубе. И тем более, не хочу забивать себе вкусовые рецепторы.