Навия. Проклятие - Елена Булганова

– А вдруг нет?

– Что ты хочешь сказать?

– Ну а вдруг этот кто-то живет вторую жизнь, как и я, и для него все случившееся было только вчера?

Вилли глянул на меня как-то тревожно, и я сразу поняла, что и тут дело не совсем чисто. Так и оказалось.

– Дело в том, Дана, что это еще одна загадка: почему ты не возвращалась в мир живых так долго. У меня пока нет даже предположений. Очень мала вероятность, что ты так вот сразу наткнешься на еще одну аномалию.

– Спасибо, мне полегчало, – сдавленно хихикнула я. – А где живут всадники, которые не лояльны Блишему? Чем они занимаются?

Вилли не спешил с ответом, наверно, деликатно предоставляя возможность высказаться Инге, – все же это, так сказать, ее территория. А мог и не знать этого. Конрад встрепенулась и заговорила:

– Они живут в городе Сусе, на границе с Ашером…

– В смысле с Хаваимом? – поправила я.

– Точно, оговорилась. С Хаваимом. Раньше защищали от сукров те поселения, которые просили их помощи и покровительства. Но сейчас, как я слышала, охота на людей вне закона. Властитель вынужден был пойти на это из-за угрозы со стороны Ашера. Ведь ашерцы спят и видят, как бы им переманить всадников на свою сторону, создать армию и воевать до победного конца с Первопроклятым – так они Властителя называют.

Она замолчала, и по легкому дрожанию ее губ я догадалась, как сильно она скучает по тем местам, как хотела бы вернуться – в город Сус или на поляну Кукушкино Гнездо, неважно. Наверняка оба места для нее родные, учитывая особенности всадников.

После Ингиного пояснения над столом повисла тишина – все уже было съедено, а темы для разговоров, больше невеселых, еще остались. Вилли сказал:

– Ладно, вот какие у нас на ближайшее время задачи. Ты, Дана, до вечера должна окончательно выздороветь. Если услышу, что кашляешь, все отменю, честное слово. А провести репетицию лучше всего именно сегодня, пока дожди не зарядили и ночь относительно теплая. Я тоже буду с вами на поляне, просто на случай всяких неожиданностей… которых наверняка не будет, – добавил он, поймав мой напряженный взгляд. – Инга останется здесь под защитой второго сукра. Справишься одна?

– Разумеется, – сухо выговорила Инга.

Мне ее голос показался не очень уверенным, да и не мне одной.

– Если хочешь, можешь переночевать у меня, родители не будут против, – мужественно предложила Кимка. – А сукр у дома на страже побудет.

– Нет, спасибо! – отрезала Конрад, причем ее «спасибо» прозвучало хуже самого грубого посыла.

– Ну, как говорит мой папа, была бы честь предложена, – ледяным голосом произнесла Кимка, не оставшись в долгу.

Тут Вилли и Сашка одновременно уловили, что пора нас разводить в разные стороны, и повскакивали с мест. Дятлов повел Ингу в ее комнату, у Вила оказались какие-то нерешенные дела во дворе. В общем, скоро остались только мы с Кимкой мыть посуду. То есть мыла подруга, а я сидела рядом на высоком табурете – для поддержки и общения.

– Что собираешься симулировать, когда мы отправимся в Блишем? – поинтересовалась я.

Кимка с досады так махнула мокрой пятерней, что обрызгала меня с ног до головы.

– Ох, так надоело держать родителей в вечном напряжении, ты не представляешь! И пропускать занятия боязно, не за горами ведь уже этот ЕГЭ, чтоб ему провалиться! Но что поделаешь, Вилли с ума сходит из-за этой неизвестной всадницы. Хотя, может, она давно уже убралась из города, что ей тут делать-то?!

– Но где же тогда Орлик?

Мне казалось, я это подумала, а на самом деле произнесла вслух. Кимка кинула на меня повлажневший от сочувствия взгляд:

– Вернется он, вот увидишь, все с ним в порядке. Может, он и сейчас где-то поблизости, проверяет со стороны, не вьется ли кто-нибудь вокруг дома. Но, честно сказать, Вил из-за него тоже психует: непонятно, что у парня на уме.

Мы помолчали немного, потом подруга произнесла как-то очень несмело и почти умоляюще, нетипично для нее:

– Слушай, Богданочка, я хотела тебя попросить… только это между нами, уговор?

– Конечно, как и всегда!

– Ну да. В общем, когда ты будешь в этом вашем Блишеме, может быть, поговоришь со своим бывшим насчет Вила? Ну, чтобы он смог вернуться домой. Если этому кренделю на своих детей наплевать, может, хоть тебя он послушает, даром столько веков разыскивал!

У меня кровь прилила к щекам и ко лбу, так тяжело и неудобно было говорить об этом с Кимкой. Но отвечать пришлось, а то она уже начала обстреливать меня недоуменными взглядами.

– Ким, да я бы с радостью, я сама этого до смерти хочу и тоже вначале собиралась просить! Но на самом деле нельзя это делать. Если хоть рот открою, последствия могут быть ужасными.

– И это почему же?

– Потому что по законам того мира, каждый, кто совершает убийство, подлежит смерти, и не только он, но и весь его род. И неважно, какое положение занимают люди этого рода, – приговор неотвратим. А смерть страшная – Смертная Тень, полное уничтожение. Вил тут в безопасности, но в Блишеме у него мать и еще, может быть, сотни родственников. Да он сам перед нашим отбытием строжайше запретит мне даже пискнуть об этом, вот увидишь!

– Но это же несправедливо! – взвыла Кимка и уронила нож на изящное фарфоровое блюдце, которое раскололось с жалобным треньканьем. – Он же нас всех защищал от смерти. Разве это не считается?!

– Ага, а организовала тех, кто на нас напал, его же бабушка! Только она никого не убила, так что это не в счет. Но, Кимка, ты пойми: здесь справедливость ни при чем. Справедливость – продукт человеческого разумения, но не на этом основан Нутряной мир. Когда Властитель совершил первое в человеческой истории убийство, мир изменился, и сам убийца бежал в ужасе. Он знал, что должен погибнуть, и ждал этого. Но Некто сжалился над ним и дал ему кентрон – это такой полный магии посох, который мог помочь ему, а мог и не помочь…

– Некто – это вообще кто? – уставилась на меня огромными от любопытства глазами подруга.

– Угадай с трех раз, – хмыкнула я. – В общем, Гамелех смог бы воспользоваться кентроном только в том случае, если бы, так сказать, заложил в него правильную программу, а иначе посох остался бы обыкновенным посохом. И Властитель поклялся, что в его мире никто никого не станет убивать, а если убьет, то будет исторгнут из мира и он, и весь его род, – неважно, по какой причине он это сделал.

– Но все равно же несправедливо, – уже не так горячо произнесла Кимка.

– Возможно. Но это работает: в Блишеме и Брите нет убийств. Вообще. Правда, те, кто попадает туда из нашего мира, в счет не идут, их преспокойно скармливают Смертным Теням.

Мы немного помолчали. Кимка с крайне озадаченным видом быстро и ловко протирала столы.

– Тот, кто дал Гамелеху кентрон, сказал ему еще кое-что, – добавила я. – Он дал ему шанс вернуться в этот мир… однажды. Если он скажет некие слова.