Гиппогриф на Рождество - Зои Чант

любил свою семью, но сейчас он знал, что должен сосредоточиться на Энни, и только на Энни.

— Все в порядке? — спросила Энни, заезжая на наполовину пустую парковку.

— Ага. Просто сообщил семье, что приеду немного позже запланированного, — сказал Бо. — Они не против.

Энни взглянула на него, когда парковала машину, и на ее лице появилось странное выражение.

— Так… ты действительно серьезен насчет фразы «дай мне три дня»? Ты действительно собираешься остаться здесь, вместо того чтобы отправиться праздновать Рождество со своей семьей?

«Наша пара сомневается в наших словах? — в голосе гиппогрифа прозвучала обида. — Разве мы не показали, что мы ей преданы? Это неприемлемо! Мы должны постараться показать ей, что она значит для нас!»

Несмотря на эту истерику, Бо сумел сохранить невозмутимое выражение лица… он на это надеялся.

— Да, — сказал он. — Я действительно так собираюсь сделать, Энни. И не только потому, что сейчас Рождество. — Бо сглотнул, в горле у него пересохло, когда он посмотрел в широко раскрытые глаза Энни. — Я бы все равно это сделал, просто чтобы провести с тобой больше времени.

— Но… но ты даже меня не знаешь, — сказала Энни с легким недоумением в голосе.

«Моя душа знает твою душу, — настаивал его гиппогриф, и Бо пришлось сдержать слова, готовые сорваться с его губ. — С того момента, как мы прикоснулись, я понял, что мы созданы друг для друга. Я знал, что ты моя пара».

— Может, и нет, — выдавил из себя Бо. — Но я знаю достаточно, чтобы понимать, что хотел бы узнать тебя получше, если ты позволишь.

Энни покачала головой, и на мгновение у Бо кровь застыла в жилах, когда он решил, что она отказывается.

— Я… нет, я бы тоже хотела узнать тебя получше, — призналась он тихо. Она смотрела на свои колени, как будто ей было трудно открыто говорить о своих чувствах. — Я думала… с того самого момента, как впервые увидел тебя, я думала…

Гиппогриф Бо вскочил и расправил крылья.

«Она знает! Она тоже это чувствует! Если мы скажем ей, она поймет… ощутит правду в глубине души».

Что ж, возможно, но Бо не был готов пойти на такой риск. Он чувствовал что-то внутри Энни… печаль, уверенность в том, что она не тот человек, которому можно посвятить себя телом и душой, как оборотень посвятил бы себя своей паре.

«Я просто обязан показать ей, что она достойна, — подумал он. — Просто. Ха. Что из всего этого можно назвать простым?»

Энни глубоко вздохнула, посмотрев на него снизу вверх, и Бо снова был поражен красотой ее глаз, которые казались почти стеклянными.

— Я имею в виду… это не имеет значения, — сказала она наконец, и Бо почувствовал, что момент ускользает от него. Губы Энни изогнулись в улыбке. — Разве ты не собирался научить меня кататься на коньках? Потому что, если так, то мы в нужном месте.

Пытаясь подавить охватившее его разочарование, Бо посмотрел через лобовое стекло в том направлении, куда указывала Энни.

Она привезла их к озеру, окруженному деревьями, которые были увиты золотыми гирляндами, мерцающими в туманном предвечернем свете. Между деревьями были развешаны гирлянды зеленых и красных фонариков, которые мягко переливались в воздухе.

У входа в озеро стояла огромная темно — зеленая рождественская елка, увитая гирляндами и мишурой, увенчанная сверкающей золотой звездой, а на самом озере были десятки конькобежцев, быстрых и медленных, но всем им явно нравилось гулять в этот морозный зимний день.

— Вау, — сказал он совершенно искренне. Он видел мало веще прекраснее. — Это великолепно.

— Я никогда здесь не была раньше, — сказала Энни тихо. — Не умела кататься на коньках, как ты знаешь. Но теперь, когда я присмотрелась как следует, это место кажется мне прекрасным.

Бо повернулся к ней с улыбкой, и на сердце у него потеплело при виде того, как она наблюдает за фигуристами внизу.

— Пошли, — сказал он, открывая дверь машины. — Давай подберем тебе коньки.

* * *

— Хорошо, только не слишком быстро. Просто дай себе время привыкнуть к этому… и все. У тебя талант!

Бо лучезарно улыбнулся Энни, когда она сердито нахмурилась. Она неуверенно стояла на самом краю ледяного озера, раскинув руки и согнув колени, и была похожа на новорожденного жеребенка, который все еще привыкал к мысли, что у него есть собственные ноги.

— Мои лодыжки определенно не предназначены для этого, — сказала она, слегка покачиваясь и размахивая руками, чтобы сохранить равновесие.

— Все в порядке, обещаю, — сказал ей Бо. — Давай все делать постепенно. Первое, что тебе нужно сделать, это просто привыкнуть двигаться по льду. Не нужно спешить. Давай сначала попробуем маршировать. — он встал рядом с ней, приподняв левое колено. — Подними одно колено, сделай маленький шаг. Затем подними другое колено. Не беспокойся.

Энни кивнула, сосредоточенно прикусив язык, пока они вместе шли вдоль берега озера, держась подальше от других фигуристов.

— Все не так уж и плохо, — сказала Энни через мгновение. Она посмотрела на середину озера, где более опытные фигуристы скользили, казалось бы, без усилий, с задумчивым выражением на лице. — Хотя пройдет некоторое время, пока я не почувствую, что получаю от этого удовольствие.

— Ты будешь удивлена, — сказал Бо. — Иногда люди привыкают к чему-то быстрее, чем ты думаешь.

Энни рассмеялась.

— Надеюсь! Хотя я никогда не была сильна в физических… физических… эй!

Несмотря на то, что Бо объяснил Энни обычное правило безопасности — хвататься за колени, если падаешь на лед, сейчас он с замиранием сердца наблюдал, как она взмахнула руками, прежде чем начать заваливаться назад.

«Наша пара! — закричал гиппогриф. — Наша пара в опасности!»

Не успел он подумать, как протянул руку и крепко обнял Энни за талию, подхватив ее прежде, чем она успела упасть. Бо притянул ее к своей груди, поддерживая, когда она правой рукой схватила его за локоть, левой прижалась к его груди, а ее голова опустилась ему на плечо…

Бо действовал исключительно инстинктивно… гиппогриф управлял его движениями, и ему не приходилось даже на мгновение задумываться о том, что делает. Конечно, он поймал бы ее, кем бы она ни была. Но стремление гиппогрифа защитить свою пару любой ценой — даже от относительно незначительного падения в ледяное озеро — полностью завладело его разумом.

Теперь, когда его человеческое сознание снова взяло верх, Бо, сглотнув, осознал, что он натворил.

Ощущение тела Энни, прижатой к нему, послало сквозь него разряд чистого электричества. Жар пронесся по нему, словно огненные струи по венам, заставляя каждую клеточку его тела гореть желанием…

Не в силах пошевелиться,