Убивая Еву: умри ради меня - Люк Дженнингс

– А я разве бисексуалка?

– А кто же? Ведь мы обе, между прочим, спали с мужчинами.

– Значит, вот кем ты в душе считаешь себя? Бисексуалкой?

– Я себя вообще никем не считаю, но технически – да, все так и есть.

– То есть ты хочешь сказать, что по-прежнему хочешь спать с мужиками?

Она пожимает плечами:

– Бывают занятия и похуже.

– Ну тебя на хер, Оксана. Серьезно – иди на хер!

– То есть ты теперь больше не захочешь мужика? Ни за что на свете?

– Я вообще никого не хочу, кроме тебя.

– Как интересно.

Разумеется, я снова попалась на ее удочку – она прекрасно знала, что так и будет.

– Почему от тебя никогда не дождешься доброго слова?

Она скользнула по мне взглядом:

– Видимо, потому что издеваться над тобой куда прикольнее. Кстати, я попросила Дашу разузнать о Ларе.

Я молчу. Единственная новость, которую бы мне хотелось узнать о Ларе, это что она отдала концы.

– В общем, я просила разузнать. И, судя по всему, ее выпустили из Бутырки за недостаточностью улик. Суд закрыл дело.

– Что ж, гип-гип-ура неподкупной российской юстиции. Выйдешь с ней на связь?

– Нет. А зачем мне это?

– Она у тебя с языка не сходит.

– Это чтобы ты ревновала, коза. С Ларой хорошо в постели, но она глуповата. Помню, в Венеции мы ужинали в отеле, и я заказала ризотто с лобстером – а это у них типа фирменное блюдо, – и сомелье спросил, какое вино мы предпочитаем, так вот Лара заказала «Бейлиз»! Извини, конечно, но это просто – фу! Мы потом после ужина целовались, и я чувствовала у нее на языке этот привкус.

– За последнюю деталь – особое спасибо. Я старалась не думать о том, как вы с ней ездили в Венецию.

Она пожимает плечами:

– Что было, то было. И я должна признаться, что просто обожаю, когда в пицце есть ананас.

– Фу!

– В Париже я свожу тебя в «Хэнк». Это супервкуснятина.

– Не уверена, что хочу это пробовать. Даже в Париже.

– Ну ты и динозавр! И как я только ухитрилась затащить тебя в постель?

– Ни в какую постель ты меня не затаскивала.

– Нет?

– Я сама запрыгнула. Никто меня туда не тащил.

– Правда?

– Правда. И я уж точно не ем пиццу с ананасом.

– С этим мы разберемся. Но возвращаемся к Зоиной квартире. Проникнуть внутрь, когда Пахан – там, трудно: бронированная дверь и камера высокого разрешения. Он ни за что не позволит Зое впустить незнакомого человека. Гораздо проще убить Дзабрати и телохранителя внутри здания, но не в квартире, а где-нибудь в подъезде. В идеале – по пути от квартиры к лифту.

– А как попасть в подъезд?

– Я выяснила, что на втором этаже живет одинокий мужик, он преподает в университете, и к нему регулярно наведывается студентка. Я знаю, как их зовут, могу прикинуться ее подругой, у которой срочное сообщение. Так я попаду внутрь. Потом вырублю его и смогу действовать дальше. Не идеально, но, в принципе, реально.

– А вариант с рестораном?

– Опять же – в принципе, реально. Я могу войти, выстрелить в упор, завалить пару телохранителей, пока они не успели очухаться, и по-быстрому смыться. Но в больших популярных ресторанах, типа «Зарины», много неприятных моментов. Там полно народу, яркое освещение и видеонаблюдение. Чисто сработать не выйдет, и будет куча свидетелей.

– Свидетели – точно неприятный момент.

– Именно. Надо найти такое решение, чтобы не пришлось мочить телохранителей или любых других бойцов. Даша никогда не сможет завоевать доверие и преданность банды, если они будут знать, что она ответственна за гибель братков. Короче, нам нужно, чтобы с Паханом никого не было, и убрать его без свидетелей.

– Есть вариант – banya. Он там один, нам это известно. И беззащитен.

– И как ты предлагаешь мне – или нам – пробраться в баню? Он туда ходит только по мужским дням.

– Должен быть способ.

Оксана хмурится:

– Однажды в женский день я провела там много времени. И теперь знаю планировку всего здания. Проверила все шкафы, все ниши в потолках, все вентиляционные трубы – в общем, всё, и там абсолютно негде спрятаться. Дому больше ста лет, его построили еще при царе, с мозаиками и античными статуями. И повсюду – клиенты.

– Голые мужики с полотенцами на бедрах?

– В тот день, когда была я, – бабы. Но в целом – да.

– То есть никаких пушек.

– Спрятать в бане пистолет – без шансов.

– Расскажи-ка еще раз, как там все устроено.

– Зачем?

– Оксана, умоляю, просто расскажи, и все.

– Ладно. Входишь с улицы, платишь в кассе, потом идешь в раздевалку со шкафчиками, оставляешь там одежду, берешь с собой полотенце. Затем – через парилки. Там стоят каменки – такие ящики с горячими камнями, типа огромных духовок – и вдоль стен деревянные полки, где ты сидишь. Можешь взять ведро, набрать воды из-под крана и плеснуть на камни. Получается пар, который повышает температуру.

– Вроде сауны?

– Примерно то же самое. Только всё – больше размером. Это – более социальное место, чем европейская сауна, где все просто молча сидят. Дальше – типа комнаты отдыха с мраморными колоннами и полом, там тебе могут сделать массаж, и все хлещут друг друга березовыми вениками, это считается полезным для кровообращения. – Оксана скрещивает руки на груди. – Ева, ты же все это знаешь, я тебе уже подробно рассказывала.

– Да, рассказывала. Но все равно продолжай. Я пытаюсь понять одну вещь.

– Хорошо. Дальше небольшой бассейн.

– С горячей или холодной водой?

– Холодной. Туда попадаешь из парилки.

– Какого размера?

– Только на одного человека. Метра полтора глубиной.

– Что там есть еще?

– Чайная комната с самоваром. Можно купить пироги, блины и все такое.

– Вкусные?

– Вполне.

– Ты что брала?

– Кусок наполеона.

– Всего один?

– Ну два.

– То есть ты не будешь сильно возражать против того, чтобы туда вернуться? И взять меня с собой?

– Не буду. Но поскольку нам все равно не попасть туда в мужской день, я не вижу в этом смысла.

– Просто запасись терпением. У меня есть идея.

– Внимательно слушаю.

Я излагаю свой план. После этого она минуту сидит неподвижно. Затем медленно, но возбужденно подходит к окну, размахивая руками, словно крыльями.