Ты любишь науку или нет? - Генрих Книжник

Бывали и удачи. Малька сняла с игрушечного танка, принадлежащего братикам, пластмассовую гусеницу и принесла вместо резиновой ленты. Гусеница была легкая, с рубчиками внутри, так что она не сваливалась с колес, на ней не было шва, на котором обычно застревал моторчик, и вообще она была красивая и аккуратная. Витик, когда установил ее на место, полчаса любовался, как моторчик все крутит и крутит ее и не останавливается. Но когда он прижал к гусенице щетку, моторчик опять стал мучиться. Было ясно, что такие щетки не годятся — нужно что-нибудь помягче.

Однажды, глядя, как брат застегивает свои кроссовки, Витик вдруг понял, что нужно, — липучки. Они пушистые, пластиковые и будут хорошо наводить электричество. Пришлось опросить всех знакомых и родственников, и наконец кто-то из них принес свои старые туфли на липучках. Теперь моторчик тянул легко, а лента весело шуршала, пробегая под щетками.

И тут Малька почему-то опять начала обижаться. Когда Витик разговаривал с ней о волнующих его делах и проблемах, она скучно смотрела или вообще отворачивалась. А потом даже начала грубить. Витик старался не обращать на это внимания, но потом все-таки разозлился и решил с ней серьезно поговорить. Через Фуню он передал ей записку, в которой назначил свидание в парке, на «их» месте.

Малька пришла веселая, но когда Витик спросил, почему она себя так ведет, не заболела ли, не проведали ли чего такого ее родители, опять надулась, нехотя сказала, что ничего такого нет, и стала смотреть в сторону. Тогда Витик поинтересовался, какого черта ей еще надо, если ее простили за длинный язык и даже допустили к работе над генератором? Малька свела брови в одну прямую линию, засверкала узкими глазами и вдруг заявила, что пусть Витик целуется со своим Фунечкой и железками, а она лучше выйдет замуж за Рустема, потому что Витик — дурак.

Витик сначала растерялся, а потом сам рассердился и сказал, что Фуня ему, между прочим, друг, что с ним он не целуется, а работает над важным открытием, а Малька пусть перестанет выпендриваться и скажет прямо, чего ей от него надо. Тут Малька аж затряслась от злости и заявила, что она Витику тоже друг и ей надо, чтобы с ней тоже занимались, например гуляли и разговаривали безо всяких Фунь рядом! Витик разозлился еще больше и закричал, что раз она такая умная, то пусть скажет, где он может с ней разговаривать и гулять, если в школе к ней нельзя подходить, а домой — даже звонить!

Тут Малька почему-то сразу сникла, затеребила куртку и сказала, что гулять и разговаривать можно, например, в парке: здесь знакомых не бывает и никто их не увидит. Витик хотел сказать, что у него только и дела, что шляться по паркам, но почему-то не сказал, а, наоборот, согласился: «Ладно, но только не очень часто, а то не успеем сделать генератор».

Малька замерла на мгновение, потом подняла голову, засияла и весело затараторила про братиков — какие они умненькие и славные, про черепаху, которую ей недавно принес папа, про свой огород на окне, который не просто так, а для научных опытов. Если растения поливать разноцветной водой, то они должны краситься в разные цвета. «Представляешь, синий лук! Или красный кактус! Интересно…»

Витик слушал и не слушал ее, одновременно думая: хорошо, что они помирились, а то было как-то неуютно и мешало работать. Для Фуни придется что-нибудь придумать, а то если он узнает, что Витик гуляет с Малькой вместо того чтобы работать, — ой, что будет! Пожалуй, по аллеям гулять не стоит: вдруг Фуню за чем-нибудь занесет в парк. И Малькины родственники могут встретиться… Или соседи… Лучше гулять внизу, под обрывом. Там, правда, не очень красиво: склады, заборы, бетонные плиты, бревна… Даже корабли на подпорках, вытащенные из реки на зиму. Зато безлюдно, одни собаки, и есть где быстро спрятаться. Вообще-то ребята говорили, что там водится опасная шпана, но это летом, а зимой там никого нет.

Витик снова включился в Малькину болтовню. Сейчас она рассказывала, что летом поедет в деревню к бабушке и там будет скакать на лошади, а волосы будут развеваться. Только мама этого не любит, потому что все время боится за нее, а почему — неизвестно. Может быть, потому, что она, Малька, в детстве много болела, но теперь-то не болеет, а мама все равно боится и даже не разрешила ей заниматься фигурным катанием…

Витик опять отвлекся и подумал, что вот Малька рассказывает про свои дела, но ее все равно интересно слушать. И Элька говорила с ним о своих делах, но ее слушать было почему-то неинтересно. Почему? A-а, понятно: Малька рассказывает для него, а Элька — для себя. И слушают они по-разному: Мальке все интересно, что он говорит, даже физика, а Эльке — нет. Ну почему она такая красивая?! А вообще-то совсем весна, скоро каникулы…

В первый же день весенних каникул случилась беда: приехали Фунины родители. То есть это была, конечно, не беда, а радость, но они вернулись на день раньше, чем собирались, потому что очень соскучились по своему дорогому Фунечке, то есть Алешеньке. Фуня ожидал их только завтра, и в комнате у него была обычная помойка. Как он объяснил потом Витику, если он хотя бы еще не спал, когда они прибыли, то тогда выскочил бы к ним и как-то подготовил, а тут мама, торопясь посмотреть на него, вбежала в темную комнату, налетела на что-то, ушиблась, чуть не упала. За ней папа…

Грохот, крик… Мама зажгла свет, Фуня, естественно, проснулся и стал кричать, чтобы мама здесь ничего не трогала. А она, как увидела, что творится в комнате, чуть не упала в обморок. И папа тоже был усталый и раздраженный после долгой дороги и сразу схватился за Фунин дневник… И тут началось такое, с чем Фуня еще не сталкивался в своей жизни. Папа кричал, что пять троек в четверти — это позор для всей семьи и он боится даже подумать, как сказать об этом деду. Что Фуня тратит время черт-те на что, и он, папа, сейчас вышвырнет всю эту дрянь вон. Мама кричала, что он загадил всю квартиру, что с такими успехами он станет сторожем на городской свалке, и больше никем. И соглашалась с папой, что все это нужно немедленно выкинуть. Остановило их только то, что грохот в мусоропроводе разбудит соседей.

Когда мама с папой накричались и ушли, Фуня еще долго не спал и думал, как спасти положение. Утром он побежал к бабушке и стал просить ее поговорить с родителями, а то, чего доброго, и вправду выбросят. Пригрозил, что, если это случится, он уйдет из дома. Для разговора Фуня предложил ей три тезиса. Первый: «Вы там отдыхали, бросив ребенка»; второй: «Нельзя лишать его единственной радости в жизни» и третий: «Раз родили — терпите».

Бабушка почему-то рассердилась, обозвала его демагогом, но с родителями поговорила, после чего их бесповоротное решение было таково: все барахло из дому вон, куда — не их дело, никаких генераторов, пока не будут исправлены все тройки, сам Фуня на все каникулы едет с бабушкой к деду. И не дай ему бог окончить шестой класс с тройками!

Фуня понял, что надо временно отступить. Но теперь встал вопрос: куда переносить лабораторию?

Витик горько вздохнул: его родители об его школьных успехах еще не знали. Но сейчас не это было главным: нужно спасать генератор.

О том, чтобы перенести лабораторию в его с братом комнатуху, и речи быть не могло: один письменный стол, один шкаф на двоих, два диванчика, полки, пара стульев, ящик для постелей — вот и всё, что в ней могло поместиться. Ну еще музыкальный центр. У Мальки — братики, заниматься таким делом при маленьких детях — это несерьезно. И вообще, даже если случится невероятное и ее родители согласятся, — кто этим будет заниматься? Витику туда дороги нет. Был бы на месте Фунин дед, может, нашел бы им уголочек в лаборатории какого-нибудь своего знакомого. А пока что придется работы прекратить, генератор спрятать и ждать лучших времен. А куда спрятать? У Мальки в квартире есть кладовка, может, туда?