Ты любишь науку или нет? - Генрих Книжник

Под конец он выдал решение: заниматься все каникулы! Он сам будет проверять! А сейчас — марш в свою комнату!

Витик лег на свой диванчик и отвернулся к стене. Ну и день!

В комнату вошел брат.

— Как я его? А? — сказал он довольным голосом. — Что случилось-то? Почему вид похоронный? С девчонкой поссорился, что ли? И не сомневаюсь, что сам виноват, а то не переживал бы так.

Витик сел.

— Андрюша, ты — супер! А откуда ты узнал про папины тройки? Вроде бы нам бабушка ничего такого не рассказывала.

— А я и не знал — я вычислил. Не мог он быть в детстве тихоней и отличником. Разве не так? Ну, что там у тебя?

— Все у меня плохо, Андрюша. От Фуни нас прогнали с нашим генератором, самого Фуню услали на каникулы. И на нее наорал.

— Хочешь добрый совет? Позвони ей. Прямо сейчас позвони. Вот увидишь, все получится как надо.

— Нельзя, — покачал головой Витик. — Ее родители не хотят…

Он не стал объяснять, чего не хотят родители, но брат понял.

— Ты им почему-то не нравишься? К телефону не зовут? Вот гады! — сказал он добродушно. — А ты позови ее тонким голосом, как волк семерых козлят. Только не говори, что не умеешь, я-то знаю!..

И брат вышел из комнаты.

Витик снова лег. За стеной папа с мамой о чем-то разговаривали.

Зазвонил телефон, брат взял трубку. Зойка. Это надолго. Через пятнадцать минут начала возмущаться мама, еще через десять — отец. Еще две-три минуты, и брат, не выдержав давления, закончил разговор. Если на него не давить, он с Зойкой будет говорить, пока уши не отвалятся.

«А что, если и вправду позвонить?» — подумал Витик, вскочил и побежал к телефону.

С колотящимся сердцем он набрал номер.

Длинные гудки… Женский голос.

— Алло! — Малькина мама.

Витик положил трубку.

Минут через пять он снова решился, позвонил, и когда снова ответила Малькина мама, сказал самым тонким голосом, на какой был способен:

— Попросите, пожалуйста, Малю.

— Кто ее спрашивает?

— Подруга.

— Маула, тебя, — услышал Витик. По-видимому, Малька спросила — кто, потому что мама сказала: — Девочка какая-то, голос незнакомый. Тоже простуженная, сипит.

«Заболела!» — ахнул Витик, обмерев от раскаяния.

— Алё! — наконец услышал Витик Малькин голос, хриплый, невеселый, но, в общем, ничего. По крайней мере, не зареванный.

— Маля, это я. — Витик заговорил почему-то шепотом. — И вообще… Понимаешь… Все как-то не так…

— Ой, Витичек, как хорошо, что ты позвонил! — завопила Малька. — А я заболела, горло болит. У меня целый день вообще голоса не было, я и не могла тебе позвонить. А когда позвонила, ты ругаешься…

— Тихо ты! — зашипел Витик. — Ты почему меня по имени?

— Чего? — переспросила Малька. — Ах да. Ничего, я дверь за собой закрыла, не слышно. А что ты делал сегодня? Я знаешь как хотела пойти с тобой сегодня в кино! Тонька звонила, они с Мышей смотрели обалденный фильм про то, как четыре друга…

Малька болтала, ужасалась, смеялась, а Витик слушал и не слушал ее, отдыхая наконец от этого ужасного дня. На душе становилось спокойно и просто, и даже все последние неудачи не казались такими уж неудачами. И позаниматься часок в день — тоже не беда, а можно и вообще не заниматься: кто за ним следить будет?

Вдруг Малька заторопилась, понизила голос и сказала, что позвонит завтра. Витик спохватился, что не спросил ее, как она себя чувствует, но она уже повесила трубку.

«Наверное, мать подошла», — подумал Витик и пошел смотреть телевизор.

…Малька позвонила на следующий день, долго кашляла, а потом хриплым голосом сказала, что папа согласился доделать генератор, только попросил чертежи. Пусть Витик их принесет и сунет в почтовый ящик, квартира семьдесят три.

Весть была замечательная! Но чертежи… Сроду их не было. Рисунки в книжке были, а чертежи… Может, попробовать нарисовать самому? Витик вытащил из отцовской папки лист плотной бумаги и принялся за работу. Оказывается, он отлично помнил, как устроен генератор. Нужно было только закрыть глаза и представить необходимый рисунок. Чтобы Малькин папа получше все понял, Витик раскрасил чертеж, написал в самых сложных местах, что для чего и как работает, положил чертеж в большой папин конверт и понес к Мальке. В подъезде он внимательно осмотрелся, сунул конверт в нужный ящик и ушел.

Возвращаясь домой, Витик встретил Эльку с ее элегантной длинноволосой собакой и скрипачом Вовой. Элька с собакой неторопливо прохаживались взад-вперед, а Вова топал сбоку и что-то вдохновенно излагал, заглядывая Эльке в глаза.

Меньше всего Витику хотелось сейчас беседовать с Элькой, выслушивать ее ехидности, искать достойный ответ на них и чувствовать себя дураком. А уж при Вове… Витик опустил голову и попробовал проскочить мимо, но Элька окликнула его.

«Какого чёрта?! — подумал Витик. — Не пойду».

Но ноги сами понесли его к Эльке. Он ненавидел себя в этот момент: почему он слушается ее?! Ну кто бы другой попробовал им командовать, он бы даже не рассердился, просто рассмеялся бы, и всё. Малька вот тоже красивая, а попробуй она так — он в ответ бы рявкнул на нее, она бы заревела… Витик улыбнулся. Ему вдруг ужасно захотелось прямо сейчас увидеть плачущую Мальку: слезы громадные, румянец во всю щеку, мокрые глаза блестят…

Витик подошел. Элька молча смотрела на него, Витик тоже молчал: позвала — пусть и разговор начинает. Рядом шмыгнули носом — Вова.

Витик покосился на него: стоит весь напыженный, красный, глаз от него не отводит. Боится. Цыкнуть на него, что ли? Чтоб не зря боялся.

Витик отвернулся от Вовы, чуть постоял и вдруг топнул на него ногой:

— Вот я тебя, блохастого! У-у!

Вова дернулся, глазами его забегали, но устоял. Герой! Еще немного полюбовавшись Вовой, Витик снова повернулся к Эльке. Она по-прежнему молчала.

— Ну, зачем звала? — не выдержал Витик.

— Здравствуй, Витя.

— Здравствуй. Так зачем?

— Узнать, как дела, — ласково ответила Элька. — Ты ведь так редко мне звонишь, вчера первый раз чуть ли не за полгода. И во дворе мы тебя редко встречаем. И по телику не видим.

— Я тебя тоже по телику не вижу, — хмуро сказал Витик.

— А я никому ничего не обещала. Конечно, известность завоевать нелегко, но ты старайся: обещания надо выполнять. Правда, Вова?

Вова переступил с ноги на ногу и осторожно хихикнул.

«Осмелел», — подумал Витик.

Вдруг ему нестерпимо захотелось дать Вове в ухо, сунуть его носом в мокрый снег и гордо удалиться. Но он сдержался: Элька будет только довольна — как же, из-за нее. И собака… Хоть она вся из себя воспитанная, а вдруг кинется? Клычищи-то во! Но до чего же красивая! Как и ее хозяйка. «Ой, да они похожи! — вдруг заметил Витик. — Обе высокие, узкие, ах какие… гордые, волосы длинные, светлые, на пробор висят. Надеть на собаку вязаную шапку-миску — Элька. — Сердце ёкнуло. — Обидится, — мелькнула мысль. — Ну и пусть!»