Обет колдуньи - Лорел Гамильтон

Она стянула с ноги сапог. В двери материализовалась кошка.Такое было между ними соглашение. Дверь была заговорена так, что внизу былапроницаемой, но срабатывала только на прикосновение Поти. Келейос не хотела,чтобы в комнату могла пролезть любая тварь размером с кошку. Гилсторпотия,имевшая в школе много имён – в частности, Миссис Потия, или просто Поти, –подошла потереться об ноги. Келейос взяла кошку на руки. Руки сказали, что скошкой все нормально. Поти не была её фамилиаром, но она была и не простокошкой и иногда чувствовала то, что мог почувствовать лишь фамилиар или другойчародей.

Матерью кошки была заколдованная эльфийка, которая когда-топопалась в эту форму, как в ловушку. Красивая серебряноглазая кошка в концеконцов нашла себе настоящего кота, и Пота была их первым и единственнымпотомком. Говорят, в таких случаях старая форма в конце концов забывается.Келейос надеялась, что это правда. Иногда что-то в этих серебряных кошачьихглазах её пугало. Маме-кошке это было бы больно, но смешанная кровь дала Потичто-то магическое. Поти мяукнула, и Келейос взяла её ладонью за мордочку. Онапоглядела в глаза цвета старого золота. Они безмолвно общались несколькоспокойных минут, пока кошка не замурлыкала протяжно и довольно. Слова были ненужны, но Келейос тихо сказала:

– Я тоже рада тебя видеть. Она вздохнула. Слишком долгоона была среди людей и привыкла разговаривать, даже когда не надо. Давно порабыло бы навестить эльфийских родственников. Эльфы знали цену молчанию.

Её внимание привлекла тихая возня в углу. Проснулся Пайкер.Ободрённый её взглядом, щенок-дворняга подбежал поближе. Она улыбнулась,подумав о владельце, даже скорее хозяине Пайкера. Фельтан был самым молодым изнеобученных, кому удалось привлечь фамилиара, и он был из крестьян. Келейоссама привела их в школу. Если сон её сбудется, Фельтан умрёт. Она прогнала этумысль, приучив себя не думать о предсказаниях смерти. Когда-то она на этомобожглась. Пайкер жил у неё, поскольку в спальнях учеников животных держать неразрешалось. Если делать исключения, даже для фамилиаров, школа превратится взоопарк – по крайней мере так говорил Торан, мужского отделения. Келейоссчитала, что Торан просто не понимает детей, не понимает, насколько им нужныживотные. Фйделис тоже жаловалась, что их комната стала зоопарком.

Лунный свет, проходя через клетку канарейки, начертил наполу толстую решётку. Келейос улыбнулась. Да, зверушек в комнате хватало.

Фамилиар Фиделис, паук желаний Фас, попытался избавитькомнату от некоторых жильцов. Однажды Келейос вошла в комнату как раз тогда,корда Фас охватил птичью клетку волосатыми лапами. – Фас! Фу!

Цепь, крепящая клетку к потолку, щёлкнула, стукнув паука иосвободив птичку, которая тут же взлетела к потолку.

Келейос готова была испепелить злобную тварь, но тут скриками вбежала Фиделис. Она уверила Келейос, что сама накажет паука. Келейосоставила дело так, потому что убить чужого фамилиара значило нанести кровнуюобиду. Про себя она думала, что Фиделис сама приказала пауку убить животных.

Клетка с канарейкой снова висела на потолке, а Поти спала,где привыкла, и Пайкер спал в углу, и никто их не трогал. Кто мог видеть,замечал, что клетка, собачья подстилка и сама Поти излучали магию.

Фиделис протестовала против суровости такой охраны. ПотомКелейос в разговоре с Зельном признала, что, пожалуй, огненная защита пятогокруга – несколько слишком, но изменить это значило признать свою неправоту. Аона не была не права – только перестаралась.

У Фаса хватало сообразительности больше не лезть, и Зельноставил все, как было.

Келейос сидела на кровати, почёсывая пса за ухом. Потивзобралась ей на спину и свернулась вокруг шеи. Странная поза для кошки, ноПоти так любила, и её мурлыканье отдавалось в спине у Келейос.

Внезапно Келейос охватил озноб, и Поти с воплем спрыгнула.Пайкер тихо заскулил.

– Что случилось? – сонным голосом спросила сосвоей кровати Фиделис. – Стража всполошилась. Право пророка. – Чегоэто они?

Келейос повернулась посмотреть на заспанную Фиделис.

– Я же тебе говорю: право пророка. – А пророк –это ты.

– Да. Давай спи. Утром будем спорить, если захочешь.

Фиделис хотела что-то сказать, передумала и сновазавернулась в одеяла.

Через несколько минут в комнате послышалось неровноедыхание.

– Келейос потрепала собаку по голове и отправила её наподстилку.

Поти шла по одеялу Келейос, ища местечко устроитьсяпоуютнее.

– Мы в безопасности, – шепнула ей Келейос. Но,кончая раздеваться, она подумала, насколько можно считать безопасным это место,когда изменяемой внутри здания.

Положив руку на прикроватную тумбочку, она пробудилазаклинание. Оно запульсировало – слабая искорка силы. Келейос с облегчениемоткинулась на подушку. Все, больше на сегодня никакой магии, довольно. Околоплеча свернулась черно-белым клубком Поти, пушистым хвостом почти касаясьподбородка Келейос.

Она быстренько проверила, на месте ли наручные ножны, и,положив руку на Счастливца, позволила себе заснуть.

Усталая, очень усталая лежала Келейос в тепле постели.Что-то слегка дёргало её за волосы. Она отмахнулась, но тихое прикосновениевернулось. Открыв глаза, она увидела размытый черно-белый силуэт.

– Поти, чего тебе? – пробормотала Келейос. Потомона заметила, откуда падает солнечный луч. – Урлов горн, я опаздываю! Потис удивлённым мявом спрыгнула с кровати, когда Келейос резко откинула одеяло.Кошка потрогала её лапой, аккуратно втянув когти. – Извини, и спасибо, чторазбудила. Кошка сидела очень прямо, с видом, исполненным достоинства итерпения. Келейос со смехом взяла её на руки. Поти попыталась сохранитьневозмутимость, но не выдержала и довольно замурлыкала. Келейос положила её накровать и стала переодеваться.

– Я уже сто лет так поздно не вставала. Она была жива,охрана нетронута, а Фиделис ушла. На снятой с вечера одежде была приколотазаписка. В ней говорилось:

КЕЛЕЙОС, ПОСПОРИМ СЕГОДНЯ ПОЗЖЕ. У МЕНЯ СРОЧНЫЕ ДЕЛА. КОЛДУНЬЯ.

Она улыбнулась. Уже два года они обменивались записками.Келейос подписывалась «полуэльфийка», а Фиделис – «колдунья». Улыбка исчезла,когда она подумала, что «срочные дела» – организация её, Келейос, смерти.

Разум почувствовал лёгкое прикосновение. Она открылась, иАланна спросила, можно ли войти. Появилась она посередине комнаты. Как всегда,Келейос не могла не поразиться её красоте. Она была героиней древней легенды,или должна была бы быть. Астрантийка, она была высока, изящна, прямые золотистыеволосы спадали до колен. Глаза у неё были неожиданно голубые, как фиалки, акожа, никогда не знавшая солнца, – белая и чистая, как у восковой куклы.Сегодня она была в голубом, и это подчёркивало все – глаза, кожу, золотыеволосы. Синяя накидка из узорчатого шелка с разрезом ниже талии, открывавшаябледно-голубое платье. Вокруг стройной шеи ожерелье из жемчугов и сапфиров.Аланна Золотоволосая, принцесса, ждущая своего принца, и сама Аланна лучше всехзнала, как она выглядит. От такой красоты захватывало бы дух, не будь она стольтщательно продумана. Спектакль для себя самой, Свою фразу она начала с изящнымдвижением руки: – Белор просил меня поторопить тебя. Келейос натягивала черезголову платье: – А насколько я опоздала? – На час.