Двери в темное прошлое - Екатерина Островская

— И что теперь, бронежилет надевать?

Она пошутила, но писатель пытался быть серьезным.

— Хорошая идея, — кивнул он, — на всякий случай не помешает. Но до настоящих ковбойских разборок не дойдет, надеюсь.

— Когда отправляемся? — спросила Марина писателя, не прерывая разговора.

— После обеда, — ответил Карсавин, — с утра пораньше там открывается ярмарка, начинаются представления для детей, а потом уж собираются взрослые. А заканчивается все в десять часов вечера праздничным фейерверком на главной площади. Потом мы вернемся и посидим у меня… Или нет… Меня уже наш уважаемый банкир пригласил. Не сомневаюсь, что и вас тоже к себе позовет. Будет накрыт стол, будет звучать музыка, и можно будет потанцевать и попрыгать в бассейн с теплой водой.

— Весело у вас здесь, — оценила загородную жизнь соседей Марина, — каждый день праздник, а мой муж даже в праздники делами занимается. Я уж и забыла, когда мы круглые сутки вместе были.

— Так нам уже сколько лет! А сколько вашему мужу?

— Тридцать семь.

— Так чего вы хотите! Лене Панютину пятьдесят семь, а двадцать лет назад, или чуть больше, он был в банке мальчиком на побегушках, в коммуналке жил. Я днем и ночью за пишущей машинкой корпел, потому что одним успехом жить не будешь: нужно два успеха, а лучше сорок успехов. Буховцев квартиру заложил, чтобы мою книжку издать. Это сейчас он миллионер, а раньше на обед им с женой на двоих был пакетик корейской лапши, который они литром кипятка заливали. Вадик Катков в подземных переходах под гитару романсы исполнял. Кого из местных я еще знаю? Музыкальный продюсер Живило: так он все девяностые на дешевом магнитофончике перекачивал с кассеты на кассету западные шлягеры, а его тогдашняя жена в ларьке у метро эту продукцию продавала, но почти вся прибыль уходила на бандитскую крышу. Вам уже известная Люба, которая из-за травмы из балета ушла, вела детскую танцевальную студию за копейки, да и то до тех пор, пока родители не узнали, что по ночам она в клубе у шеста крутится. Виолетта, ее подруга, сейчас известный врач-диетолог, а тогда на «Скорой» вкалывала, потому что ее специальность не востребована была, когда вся страна и так на голодной диете. Если ваш муж работает с утра и до вечера, то не сожалеть надо, а гордиться им…

Карсавин замолчал и посмотрел на компьютерного гения.

— Ведь так?

— Вероятно, — ответил тот, — я двадцать лет назад в интернате жил при математической школе. Бегали на рынок у метро и воровали яблоки или киви. Кто-то вопросами отвлекает, а кто-то тащит. Никто и не подумал бы, что очкарики у них товар тырят, хотя всякое случалось. Зато потом счастье было, когда приносили фрукты ребятам из младших классов.

— Простите, — тихо сказала Марина.

— За что? — удивились оба ее собеседника одновременно.

А потом уж продолжил писатель:

— Я сказал все это не для того, чтобы укорить вас за что-то. Вы теперь наш друг, и надеюсь, дружба эта на долгие-долгие годы. Своя-то профессия у вас есть?

— Ну да, — кивнула Марина, — я дизайнер по мебели. Все последние проекты фабрики «Ленц» — моя работа. А теперь я пытаюсь проектировать мебель и для гостиной.

— Ничего себе! — восхитился компьютерный гений. — А я-то считал, что это немцы такие молодцы. Недавно зашел в магазин и увидел кухонный гарнитур с удивительной мойкой для посуды… Так необычно устроена: там у них прямо в стену, где кухонный фартук, поднимается часть столешницы, а под ней мойка для посуды с вертикальной загрузкой. Казалось бы, что особенного! А все так функционально и удобно — наклоняться не надо. И машинка просторнее. А главное — красиво. Я полчаса рассматривал и удивлялся: все так скрытно…

— Тоже я придумала, — сказала Марина, — и даже патент получила. Правда, мне со схемами инженер помогал…

— Патент? — не поверил Максим. — То есть вы можете теперь продавать право на использование своего изобретения?

— К нам уже обратились китайцы.

Карсавин стоял пораженный.

— Надо же, — наконец вымолвил он, — а я в технике полный профан. Лампочку могу ввернуть, а для всего остального кого-нибудь зову. Слава богу, здесь Коля есть. Он и бензопилу мне наладил, и телевизор теперь показывает так, как даже двадцать лет назад не показывал, с компьютером моим тоже повозился. У меня полетела материнская плата, так он…

— Я бы мог помочь, — предложил свои услуги Максим.

— Да, ладно, если только Николая не будет поблизости, обращусь. Но мне приятно, когда он что-то делает. А главное, берет сколько дают, никогда цену не назначает. Тут, я знаю, есть некоторые, которые не платят ему вовсе, считая, что это входит в его обязанности. Но он не обижается, он безотказный. Порой я думаю, что он немного того. Но потом присмотрелся — нет, брат, ты сам себе на уме. А что там у него на уме, одному богу известно.

На этом разговор и закончился. Договорились встретиться через пару часов, чтобы всей компанией отправиться на праздник.

Утром Марина проснулась с тяжелой головой. Подниматься не хотелось, и даже не потому, что выспаться как следует не удалось: сознание каждое мгновение возвращало ее во вчерашний вечер, когда произошло убийство, подробности которого стояли перед мысленным взором. Она лежала, боясь закрыть глаза, чтобы не испытать этого ужаса снова. Было слышно, как по коридору второго этажа прошел муж, потом он спустился по лестнице в гостиную. Валентин наверняка спешил на работу. Оставаться одной не хотелось, и пришлось вставать.

На работу собирались молча, словно боялись говорить о том, что произошло в Ветрогорске вчерашним вечером, но это выглядело так, словно они поссорились накануне и теперь оба не решаются вспоминать о размолвке, чтобы не случилось настоящего скандала.

— Зачем тебе ехать? — вдруг спросил Валентин. — Оставайся. Если тебе нужно работать, то можно это делать и здесь. А я вечером привезу тебе твой рабочий компьютер и все, что скажешь. Отдыхай пока.

Марина покачала головой, и муж не стал настаивать.

Но, когда уже села в автомобиль, вдруг раздумала куда-либо отправляться. Сказала мужу, что нет настроения трястись в машине. Валентин спорить и в этом случае не стал, отправился в город один.

Вернувшись в дом, Лужина решила прибраться, разложить все привезенное накануне мужем по местам, но это занятие не отняло много времени. Она вышла во двор, расположилась на качелях, стала рассматривать пространство вокруг и поневоле в очередной раз начала вспоминать вчерашний вечер, пытаясь обнаружить в своей памяти что-то такое ускользнувшее, что могло бы помочь разобраться в произошедшем. Но что она могла знать?

Вскоре воздух пронзил короткий звонок. Незапертая калитка отворилась, и во двор заглянул пухлый человек. Он подошел к качелям, и Марина подвинулась: