Ангел во плоти - Джоанна Линдсей

Анджела еще не до конца осознала щедрость Джекоба Мейтленда. Она не могла даже предположить, что, говоря о своем желании стать ей отцом, он хочет распространить на нее все блага, которыми пользовались остальные члены семьи.

— Анджела, — начал он разговор в то утро. — Ты говорила мне, что у тебя не было времени для учебы. Сейчас, когда тебе больше не придется работать, хотела бы ты пойти в школу?

Анджела с сожалением вздохнула:

— Я слишком стара для школы.

— Чепуха, — с улыбкой возразил Джекоб. — Учиться никогда не поздно. И потом, девочка моя, я не имею в виду обычную школу для детей. Я имею в виду частный пансион для молодых женщин.

— Но я не могу даже имени своего написать.

— Я найму учителя, который будет с тобой заниматься, после чего ты сможешь учиться в пансионе вместе с другими девушками. Выбор всецело за тобой. Я не говорю, что ты непременно должна поступить в пансион.

— Отчего же, я бы хотела учиться, — быстро ответила Анджела. — Мне всегда хотелось знать, что интересного находят люди в книгах.

— Ты сможешь выяснить это сама. А когда вернешься домой, поможешь мне разбираться с гроссбухами.

— О, мне так хочется помочь вам, мистер…

Джекоб.

— Отлично. Теперь решим вопрос относительно школы. Выбор большой — и здесь, и на Севере. Есть замечательный пансион в Массачусетсе. Одна из тамошних учительниц, Наоми Баркли, была близкой подругой твоей матери. И к тому же твоя мать училась в этом пансионе, когда ей было столько лет, сколько сейчас тебе.

— Моя мать ходила в северную школу?, — Да. Она жила в Массачусетсе, пока не приехала в Алабаму и не вышла замуж за твоего отца. Анджела была поражена.

— Я и не знала… Папа никогда мне об этом не рассказывал. Я всегда думала, что она родилась здесь. А вы откуда про это знаете?

Джекоб поколебался, затем осторожно сказал:

— , Я сам жил в Массачусетсе. У меня и до сих пор имеются там деловые интересы. Мой отец был знаком с родителями Чариссы. До депрессии 1837 года это была состоятельная семья. Потом родители умерли и оставили твою мать без гроша. Некоторое время Чарисса служила гувернанткой, затем приехала сюда.

— А зачем она приехала сюда?

— Ну, я не… Когда ты станешь постарше, возможно, поймешь.

Он знал причину, но не желал говорить ей. А она не смела продолжать дальнейшие расспросы, хотя ей очень хотелось.

— А теперь относительно пансиона, — вернулся к прерванной теме Джекоб. — Я убежден, что Школы на Севере намного лучше. Но ты вправе выбирать. Я мог бы послать тебя в Европу, однако думаю, что тебе следовало бы побывать на родине, матери.

— Да, это верно! — горячо сказала Анджела. — Я выбираю пансион в Массачусетсе.

— У тебя нет предубеждения против Севера?

— Нет! Брэдфорд… я хотела сказать, ваш старший сын сражался за северян. Я ничего не имею против них.

Джекоб нахмурился:

— Откуда тебе известно, что Брэдфорд воевал за Союз?

Анджела побледнела. И как это у нее вырвалось?

— Я… я… — Она не могла придумать никакого приемлемого объяснения.

Увидев огорчение Анджелы, Джекоб поспешил улыбнуться:

. — Ладно, оставим это, Анджела. Просто я удивился, что ты знаешь. Сейчас, когда Север победил, это не имеет особого значения. — Он сменил тему:

— Тебе надо будет уезжать дней через десять, а это означает, что времени у нас немного. Мы отправимся сегодня в город, чтобы подобрать тебе платья. Мне сказали, что на год потребуется семнадцать платьев на разные случаи жизни. У нас не хватит времени, чтобы сшить их здесь, к тому же на Севере носят более теплую одежду. Поэтому мисс Баркли, женщина, о которой я уже говорил, займется твоим гардеробом.

— Но мне не нужно столько! — потрясенно произнесла Анджела.

Джекоб предвидел ее возражения.

— Ты забыла, что я просил тебя считать себя моей дочерью, Анджела, — мягко перебил он девушку. — Я делаю не меньше для жены Закари, поэтому позволь мне делать столько же и для тебя. А если тебя это смущает, считай, что я помогаю белошвейке, которой требуются заказы.

И они Отправились в город выбирать ткани на платья, приличествующие молодой леди семнадцати лет. Затем по настоянию Джекоба они купили всевозможные принадлежности женского туалета в магазинах, на витрины которых раньше она могла лишь поглядывать с легкой завистью. Были приобретены шляпы и туфли, теплые жакеты для более холодного климата, в котором ей вскоре предстояло жить. Анджела поразилась, сколько денег перешло в другие руки. И главное — все это происходило наяву, и происходило с ней, Анджелой Шеррингтон!

За три зимы, проведенные в Южном Хедли, что в штате Массачусетс, Анджела должна была бы привыкнуть к холодной погоде, однако этого не произошло. Более того, она не верила, что это вообще возможно. Другие девушки переносили холода спокойно, поскольку большинство из них приехали из северных штатов.

У Анджелы не было подруг в пансионе, если не считать Наоми Баркли, которая относилась к ней, скорее, как к дочери, чем как к ученице. Анджела уже давно потеряла надежду обзавестись друзьями. В этом не было ее вины. Она изо всех сил старалась быть одинаково дружелюбной со всеми. Но Анджелу сторонились из-за ее южного акцента, ибо многие из девушек потеряли на войне братьев или отцов. Поскольку они считали, что войну начал именно Юг, Анджела в их глазах тоже была виновницей трагедии.

Эта враждебность огорчала Анджелу, но тем не менее она сумела продержаться первый год, во-первых, потому, что у нее была Наоми, а во-вторых, потому, что с головой погрузилась в занятия. Являясь постоянной мишенью для насмешек, иной раз выходила из себя и шокировала соучениц употреблением крепких словечек, которые бросали незадачливых насмешниц в жар и в холод. Анджеле нравилось их шокировать. Это было для нее единственным развлечением.

Благодаря Наоми Анджела узнала много нового о своей матери, и это стало отрадой ее сердца. Ей удалось выяснить даже то, о чем умолчал Джекоб Мейтленд, — о причине ее отъезда из Спрингфилда.

Чариссе было тринадцать лет, когда разразилась депрессия 1837 года и ее родители разорились. Все же они сумели устроить дочь в пансион, и она была в полном неведении относительно их разорения и растущих долгов. Она не знала правды до их кончины в 1845 году. Поскольку семья Чариссы дружила с семьей Мейтлендов, девушка стала компаньонкой матери Джекоба. Когда в 1847 году мать Джекоба умерла, Чарисса поступила гувернанткой в семью банкира.

В то время Наоми была дружна с ней, и Чарисса как-то призналась, что любит женатого человека, который не может оставить жену и детей. Она не сказала, кто был этот человек, но Наоми подозревала, что это был банкир. Ситуация казалась безнадежной, и Чарисса уехала из Спрингфилда в Алабаму.