Дело диких апостолов - Михаил Карчик

Лене было ясно все. Полная безысходность. Поэтому, когда за Тимом закрылась дверь, женщина доплелась до кровати и без сил уткнулась лицом в подушку. Но остаться наедине со своими мыслями, головной болью и вдруг накатившей слабостью не удалось. Буквально через пять минут из прихожей прозвучал звонок. «Что ему еще надо, зачем он вернулся»? — Лена, кое-как поднялась под настойчивые трели «Сольвейга», вернулась в коридор и из последних сил распахнула входную дверь.

На пороге, держа в руках розу, стоял сыщик, подвозивший вчера хозяйку квартиры до дома. «Добрый день…», — начал было гость, но женщина качнулась и, пытаясь удержаться на ногах, попыталась схватиться рукой за стену. Гущин решительно шагнул вперед и успел удержать падающую Лену за талию…

* * *

Худшим опасениям Тома по поводу «изнасилования» за несанкционированную самодеятельность суждено было сбыться.

…- Ну и что мне с вами сделать? — наверное в пятый раз повторил вернувшийся в отряд Фоменко.

— Расстреляй и успокойся, — наверное в пятый раз ответил Том.

Разговор оказался долгим и нудным. Фома был зол, но, так и не мог объяснить на что. Одноклассник в отсутствие командира провел успешную операцию и не только выручил пленного товарища, но и ликвидировал вражеский штаб. Правда, сделано это было без санкции начальника отряда. Но в эти дни, на боснийских фронтах происходили и не такие самовольства. Скорее всего, Фома был возмущен тем, что Даша потрахалась с американцем. И Том не ошибся.

— Ну ладно, убили душмана — хорошо. Но на фиг было на весь мир позориться? Обчистили карманы америкашке, сунули ему в постель нашу бабу. Девку-то, небось, долго уламывал. Хорошо, командир на час, баб по кроватям распихивать…

— Хочешь поклянусь? — Спокойно возразил Том, — я Дашку вообще не уговаривал. К этой части задания она отнеслась ответственно и проявила, как некогда писали в характеристиках, разумную инициативу.

Фома отошел на шаг и Том понял почему: чтобы сгоряча не врезать другу по лицу.

— Убирайся, — потребовал он. — Погоди. Ты не понял. Не из комнаты. Выписываю тебе штрафную командировку. И психопата с собой возьмешь. Который привык по минам кататься. И еще: командировочные получишь, а зарплата за эти дни идти вам не будет. Понял?

— Так точно, — зло ответил Том, выходя из кабинета начальника. Про себя он подумал, что скорее всего, в командировку надо было ехать самому командиру, но он решил просто свалить работу на него, найдя подходящий предлог. Что же касалось характеристики, выданной одноклассником Петру, то если последний и заслуживал ее по разумению Павла, то отнюдь не в нынешней ситуации. «Если бы все наши братья по оружию были такими же «психопатами», как Тим, глядишь, ни одного «духа» в Косовом поле уже не осталось бы», — размышлял Том, отправляясь на поиски товарища…

За полтора года, пока одноклассники защищали Косово поле, Московский вокзал почти не изменился. Только стало чуть больше ларьков, чуть больше бомжей, а у по-прежнему наглых извозчиков — чуть больше иномарок.

Мировое сообщество вовсю терзало Белград разными сволочными санкциями, поэтому из Югославии были несколько путей и все они начинались на земле. Пути делились на быстрые и медленные. Обычно русские наемники предпочитали возвращаться на Родину через Софию или Бухарест, а еще лучше — железной дорогой. Но Павел и Петр имели слишком серьезное задание, чтобы позволить себе экономить деньги и тратить время. Они приехали во Франкфурт-на Майне и первым же авиарейсом направились в Москву. Толком и не погуляв по сверкающей столице России, они прибыли из Шереметьева на Ленинградский вокзал, купили билеты за час до отхода. Попутчицами оказались две командированные дамочки — 90 лет на двоих, поэтому Тим и Том, высосали по бутылочке пива, любезно отдали попутчицам нижние места и заснули на верхних полках.

Задание, которое объяснил им на прощание Фома (в присутствие незнакомого сербского начальника) было следующим. У одного из генералов ЗГВ (Западной группы войск) проснулась славянская совесть и он, здраво размышляя, что увозимое из объединенной Германии вооружение все равно сгниет, решил продать его боснийским сербам, причем почти за демпинговую цену. Главной проблемой была не цена, а доставка.

Несколько дней назад на территорию Ленинградского военного округа прибыл эшелон из ЗГВ со списанной бронетехникой, предназначенной на переплавку. Но если бы содержимое этого эшелона добралось до плавильных печей, последовал бы в лучшем случае скандал, а то и катастрофа. Дело в том, что в четырех вагонах стояли БМП, выпущенные всего лишь пять лет назад Арзамасским заводом, а еще в шести вагонах находились боеприпасы, которых бы хватило на пару лет мотострелковому полку. Никакого отношения (по крайней мере формального) к Российской армии, это богатство уже не имело.

На расстоянии ста пятидесяти километров от тупика, на который недавно загнали эшелон, на берегу Финского залива между Усть-Лугой и Сосновым Бором, находился рыбачий совхоз «Красный ловец». Собственно, совхоз ушел в историю и прохудившиеся рыболовные посудины давно догнивали на прибрежном песке, но от него осталась кое-какая инфраструктура, в том числе грузовой причал, обновленный в начале 80-х и оснащенный мощным подъемным краном. Особую ценность причалу придавал железнодорожный путь, построенный лет за тридцать до этого со стратегическим целями и почти заросший травой. Почему-то тогда считалось, будто со дня на день в сети «Красного ловца» пойдут целые стада кильки и часть добычи придется перегружать на суда эстонских совхозов, подобного же профиля, а потом везти груз в Таллин, на местные заводы.

Авторы глупого проекта не могли себе представить, что не ошиблись с маршрутом. Действительно, с весны 1992 года, когда в России освободили цены на все подряд, груженые корабли начали регулярно отходить от причала «Красного ловца» и шли они именно в Эстонию. Но в трюмах была не рыба, а металлолом, вернее, просто, любой цветной металл. На первом этапе можно было даже не платить пограничникам, потому, что на рубеже двух бывших советских республик они отсутствовали как класс. Потом, правда, стало немного сложнее. Но когда навар от бизнеса достигает пятисот процентов, договориться можно всегда.

Две недели назад, бывший председатель совхоза, ныне директор порта, еще до конца не спившийся дядя, заключил собственный договор с фирмой «Нови-Сад». Согласно договору, в одну из ближайших белых ночей к причалу должен был подплыть корабль под российским флагом (то, что в международных водах его планировалось заменить на панамский, председателя совхоза не касалось). Одновременно, на грузовой причал должен был выйти состав, содержимому которого в течение нескольких часов следовало переместиться на корабль. Затея была очень рискованной, но недолгие партнеры платили наличкой и прямо в карман директору.

Риск же заключался в том, что Сергей Иванович уже два года был хозяином порта лишь номинально. Постоянные партнеры из Питера, дали ему в помощники симпатичного молодого человека, настолько гладко выбритого, будто недавно его волосы были рассадником вшей. Бритоголовый мальчик сидел в кабинете директора порта, отвечал на все телефонные звонки, положив ноги на стол и прихлебывал из бутылки модный напиток «Хиро». В это же время сам Сергей Иванович грелся на солнышке под балтийским ветерком, разгадывал кроссворды и время от времени перекладывал пивную бутылку из ящика с заполненной тарой в пустую.