Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Я замотал головой. Еще чего не хватало – врать на весь мир!

– Правильно, – решил полковник. – До завтра подождут…

Мне давно говорили, что Данилов не только лучший пилот«Трансаэро», гордость российского космофлота. Слышал я и про то, что онсотрудник службы безопасности, и про то, что ему принадлежит изрядный пакетакций компании. Наверное, так оно и есть – уж очень легко он принимал решения.

– Глотни! – Данилов протянул мне стеклянную фляжку. –Настоящий «Арманьяк»… меня после той шоферской гадости до сих пор тошнит!

Я послушно сделал глоток бренди.

– Водитель был пьян? – по-деловому поинтересовался Данилов.Я поперхнулся, пожал плечами. – Ладно, мы его обвинять не будем! Все-таки онтебя спас! – Полковник махнул рукой. – Заплатим за его колымагу, мелочи жизни!

Вертолет несся над дорогой, потом свернул, выходя кСвободному напрямую. Я смотрел в коротко стриженный затылок пилота и думал, какмог бы быть счастлив сейчас.

Возвращение из рейса, чудесное спасение, повышение в званиии место в экипаже Данилова… Газетная и телевизионная шумиха, какой-нибудьорденок из рук президента… Дед бы так порадовался!

Обхватив голову руками, я смотрел на приближающиеся зданиякосмодрома. Под нами тянулись склады, путаница рельсов, какие-то загаженныечерные пруды. Час назад я пролетал над Свободным, уверенный в скорой гибели.Теперь возвращаюсь, но радости в душе нет…

– Петр, у тебя все в порядке? – Данилов наклонился ко мне. –Голова не болит? В глазах не темнеет?

Славный он мужик, что ни говори. Пусть даже и работает вслужбе безопасности…

– Все в порядке, Александр Олегович.

Данилов кивнул и вновь протянул мне флягу.

– По последней. Доктора тебя все-таки осмотрят, Петр, ничегоне поделаешь… вишь, набежали…

Вертолет начал опускаться на площадку. Там и впрямь стоялодва белых фургончика.

– Распоряжусь, чтобы тебе подготовили хороший номер… – темвременем размышлял вслух Данилов.

– Александр Олегович, не надо. Я лучше домой, – попросил я.

Данилов помолчал, с любопытством разглядывая меня. Кивнул.

– Хорошо. Понимаю, пилот. Сейчас – медкомиссия. Потом –обед. И доставим в Хабаровск. На вечерний рейс в Москву ты успеваешь.

Врачи меня мучили целый час. Рентген, анализы,энцефалография, зачем-то – гастроскопия. Я вырвался из их рук с ощущением, чтослишком рано обрадовался спасению. Обещанный Даниловым обед оказался маленькимбанкетом с начальником космодрома генералом Киселевым и десятком чиновпоменьше. Репортеров, которых, по слухам, собралось уже с полсотни, к счастью,не пустили. Зато были два американца из «Дельты», вернувшиеся прошлой ночью сКэриннари-3. Улыбчивые, белозубые и подтянутые.

– За героизм русских пилотов! – провозгласил сухонькийстаричок Киселев, опрокидывая первую рюмку. Американцы зааплодировали. Мне тожепришлось выпить.

Минут через двадцать в маленьком зале царил полный бардак.Все повставали, разбились на группки и оживленно спорили обо всем на свете.Чинный банкет превратился в чисто российский фуршет. Я с ужасом наблюдал забратанием и питием на брудершафт американских пилотов и русского генерала.Офицеры хлебали водку и коньяк, закусывая крошечными бутербродами с икрой иветчиной. Людей в зале словно бы стало больше. К потолку потянулся сигаретныйдым, в блюде с салатом, к которому я потянулся, внезапно оказалась пара чадящихокурков.

На мгновение из суеты вынырнул Данилов. Глянул на меня,поймал пробегавшего официанта – солдатика в белом халате, – что-то приказал.Через минуту солдат притащил мне на подносе тарелку борща.

– Поешь, – возникая за спиной, посоветовал Данилов. – И необращай внимания, народ переволновался утром…

Словно я не переволновался!

Безумие длилось еще с полчаса. Я сгорбился над столом, всейдушой желая стать меньше ростом, и быстро доедал борщ. Один из американцев,подойдя ближе, просветлел лицом, извлек фотоаппарат и несколько раз щелкнулменя. Причем выбирая ракурс так, чтобы в него попало несколько пустых бутылокиз-под водки. Я начал звереть, и тут из толпы, в которой точно было уже человектридцать, словно каждый полковник размножился делением, а генералы –почкованием, вынырнул Данилов. Он вроде бы пил не меньше других, но казалсяабсолютно трезвым.

– Жди своего портрета где-нибудь в «Плейбое», – порадовалон. – Отдых русского героя… Петя, пробирайся на выход, я подойду.

– А как же…

– Все в порядке, свою роль свадебного генерала ты отыграл. –Данилов развел руками. – Не комплексуй. На выход!

Я поднялся из-за стола и, неловко улыбаясь, стал пробиратьсяк выходу. У дальнего угла стола невысокий застенчивый майор собирал вполиэтиленовый пакет куски ветчины и красной рыбы с бутербродов.

– Здравствуйте, Петя! – слегка смутившись сказал он,протягивая руку. – А я Максим, Максим Гиллер. Я вас вел из ЦУПа…

– Спасибо, Максим, – от души поблагодарил я.

– У меня кошки дома, – признался Максим. – Очень редкаяпорода, бесшерстные, знаете?

Я покачал головой.

– Вот, решил их порадовать… все же натурпродукт, а не«Вискас»!

– Еще сыр можно взять, – посоветовал я.

Максим радостно кивнул:

– Да, сыр они тоже любят…

Я проскользнул мимо официантов, выскочил в приемнуюКиселева. Вход охраняли два сержанта с автоматами. При виде меня ониподтянулись. Я присел на первый попавшийся стул, отер лоб.

Кошмар какой-то!

Сержанты демонстрировали чудеса выправки.

– Ребята, а часто такие банкеты бывают? – спросил я.

Оглядевшись, один из сержантов вполголоса произнес:

– Да нет, раза два в неделю, товарищ майор…

– А вы раньше сюда не попадали? – поинтересовался второйохранник, посмелее.

– Нет, – признался я.

…Обычно я проходил все формальности – это занимало полдня.Потом подписывал акты приема-сдачи корабля, получал билеты, проездные деньги ина попутном вертолете или автобусе добирался до ближайшего города с аэропортом,чтобы улететь на Москву. Ну, бывало, выпьешь рюмочку коньяка с начальникомсмены в ЦУПе или пивка с кем-то из пилотов…

Дверь хлопнула, и в приемную выскочил Данилов. Сержантызакаменели.

– Ага, сидишь, – удовлетворенно сказал полковник. – Молодец.Идем. Кстати, пленку я Джонатану засветил…