Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Андрей Валентинович Хрумов, бывший психолог и литератор,бывший участник переговоров Земли и галактического Конклава, человек, которогоназывали Гиммлером космического века, толстый семидесятилетний старик, мой дед…

Он сидел в древнем кожаном кресле, когда-тосветло-коричневом, а сейчас выцветшем до белизны, в тон его седым волосам. Имолча разглядывал меня. На столе светился экран ноутбука, в углу комнаты,водруженный на хилую этажерку с книгами, бормотал включенный телевизор.

– Ты чего, деда? – тихо спросил я.

Дед медленно поднялся, подошел и обнял меня. Я его на головувыше, но сейчас вновь почувствовал себя маленьким.

– Паршивец… – прошептал дед. – Ну, Петька… паршивец… ведьвначале передали, что ты разбился…

– Правда? – Я пришел в ужас. Представляю, что было с дедом!

– Сказали, что ты, отводя челнок от города, врезался вземлю…

– И ты поверил?

Дед отстранился на расстояние вытянутой руки. Уставился мнев глаза.

– Я? Конечно. Разве ты поступил бы по-иному?

Я промолчал.

– Полчаса ждал новых сообщений. Телефон оборвал. Потомпередали, что челнок совершил аварийную посадку на шоссе.

Дед тихо, кашляюще засмеялся.

– Тогда я успокоился. Разбиться, спасая людей, ты мог. А вотпри аварийной посадке – никогда!

– Почему?

– Потому! – рявкнул дед, вновь переходя на обычный тон. –Врачи тебя смотрели?

– Конечно!

– Сотрясения, ушибы, переломы?

– Ну я же здесь стою! Нет.

Дед кивнул, зашаркал к креслу. Я устроился на жесткомвенском стуле в углу комнаты. С самого детства я любил здесь сидеть, тихоньконаблюдая за тем, как дед работает. Порой он разрешал мне притащить свойкомпьютер, я ставил его на краешек стола и делал уроки, пока дед работал. Аесли у него было хорошее настроение, то под вечер мы перекидывали междумашинами шнурок и играли в какую-нибудь стратегическую игру…

– Итак, рассказывай, – устраиваясь в кресле, сказал дед. –Нет… постой.

Он с легким смущением отвел глаза и достал из ящика столаогромную хрустальную пепельницу, спички, трубку и кисет с табаком. Я, еще каквошел, почувствовал, что дед сегодня курил, но упрекать его не стал.

Но такого, чтобы дед при мне начал травить организм, давноне бывало.

– При выработке посадочной траектории… – начал я, безнадежноразглядывая фотографию на стене. На ней были мама, папа и я – совсем ещемаленький, кудрявый и светловолосый. Лицо у меня было глупое и обиженное.

– Стоп, – раскуривая трубку, велел дед. – Мне не нужныподробности твоей посадки. Я хочу знать, что случилось на Хикси?

Вот так.

А чего еще я мог ожидать от своего деда?

– Я взял груз… кортризон…

– Петя, мальчик мой… в первую очередь я хочу знать – кто?Алари, Счетчики или Куалькуа? И говори свободно, нас никто не услышит.

– Счетчики… – прошептал я.

Дед выпустил в потолок струю белого, пахнущего скореепряностями, чем табаком, дыма. Кивнул:

– Я все-таки рассчитывал на Алари… Они точно не замешаны?

– Не знаю… – уже ничего не соображая, признался я. – Вродебы нет.

– Петя, я учил тебя, что отрицание никогда не может бытьдостаточно информационно насыщенным…

– Возможно, да.

– Прекрасно. Теперь все по порядку.

– Хикси. Груз кортризона. Старт нормальный. В момент выходана орбиту на встречном курсе оказался крейсер… крейсер Алари…

Дед довольно заулыбался.

Я отбросил все попытки разобраться в происходящем и принялсярассказывать все случившееся. Коротко, пока речь шла о предыстории, и подробно,когда на сцене – если крошечную кабину «Спирали» можно обозвать сценой –появился счетчик.

– Прекрасно, – подвел итог дед. – Более чем хорошо.

– Я ничего не понимаю, – признался я.

– Например?

– При чем тут Алари?

– Что тебе помешало провести положенный осмотр челнока передуходом в джамп?

– Крейсер…

– Вот. В результате экстренного джампа ты – первое, необнаружил счетчика, второе – ушел в прыжок с плохо рассчитанной траекторией. Ибыл вынужден принять помощь Чужого.

– Значит, все подстроено? Он врал? – Я даже не удивился.

Но дед покачал головой:

– Почему же врал? Сообщил часть правды. В операциипроникновения на Землю участвуют не только живые компьютеры. Еще и воинствующиегрызуны.

– А им-то зачем?

– Петя, на тебя давит известный всем космонавтам факт –боевые корабли Алари сильнейшие в Конклаве. А тебе не кажется странным, чтоАлари вынуждены содержать такой чудовищно огромный и разорительный флот? Онитоже в ловушке, Петя. Как и мы, как и Счетчики. Они – боевая гвардия Конклава.Эта роль может устраивать часть расы, но никак не всех Алари. Будь онивоинственны от природы, давно бы истребили друг друга или схватились со всемипрочими Чужими.

Дед кашлянул, выколотил трубку и принялся набивать еезаново.

– Сложилась классическая ситуация, – удовлетворенно произнесон. – Имеются по меньшей мере три расы космоса, которые не удовлетворенытекущим положением дел. Три расы, считающие себя ущербными, рабами, вынужденныеиграть заданную роль. Если бы ты знал, как давно я ждал этого мига!

– А как же счетчик? Как его найти?

– Найти? Зачем? Он и сам прекрасно нас найдет. Точнее –меня.

Вот чего никогда за дедом не замечал, так это мании величия.

– Дед, ты все-таки не секретарь ООН и не президент России…

– Кому нужны эти должности? – презрительно фыркнул дед. –Думаешь, я променял бы это кресло на кресло Мбаны Монтенебо или АлексеяШипунова? Ха!

– Ты думаешь, счетчик и впрямь шел к тебе?

– Конечно! Как он себя зовет? Карел? Карел Готт… – Дедзатрясся от хохота. Почему он обозвал счетчика богом – абсолютно не пойму!

– Дед… – жалобно сказал я. Примерно тем же тоном, как вдетстве, когда у меня не выходила задачка по дифференциальному исчислению или яникак не мог усвоить параграфы Галактического Кодекса – с их официальнотрехсмысленным толкованием и перекрестными ссылками…