Лелик и горячие доски - Юлия Луговская

– Стоп, молодые люди! – преградил нам путь пожилой вахтер в синей фуражке и с рацией в руке. – Куда направляемся?

Мы молча показали потрепанные и смятые талоны.

– А мадам и этот ротвейлер, – кивнул он на Машу и Лёлика, – группа поддержки?

– Я могу тут с Лёликом вас подождать, – не дожидаясь, пока вахтер вынесет ей приговор, тихо предложила Маша. – Вон там, на скамеечке посидим.

Но чувство вины перед Машей придало мне наглости.

– Они с нами, их режиссер пригласил, они в фильме будут сниматься, – выпалил я и как начальник посторонился, пропуская всю компанию вперед. – Проходите!

– Ишь ты, прямо продюсер! Режиссер их, видите ли, пригласил… Предъявите пропуск на мадам и этого… крокодила.

Лёлик зевнул, оправдав название земноводного, которым его нарек вахтер.

Маша, теребя меня сзади за футболку, снова зашептала что-то про скамейку, но я не сдавался:

– Позовите кого-нибудь из администрации!

И откуда у меня взялись эти казенные слова – ума не приложу, мне подобные выражения вообще не свойственны, но вахтер-то этого не знал и к моему удивлению снял трубку и набрал короткий номер:

– Восьмой? Тут к вам еще одна группа пионеров. С собакой. Пустить?.. Так я и говорю… все-все-все, как скажете… – он повесил трубку и развел руками:

– Большой пардон, господа. Велено гнать вас в шею!

– Не на до никого гнать в шею! Вы, ребята, я смотрю на «Горячие доски»? – легкая рука коснулась моих волос. Это была та самая девушка с короткой стрижкой, которая в парке заступилась за Лёлика. – Пойдемте.

Мы молча пошли за девушкой по лабиринтам студийных коридоров, то спускаясь, то поднимаясь по лестницам. Стриженая время от времени останавливалась, здороваясь с проходящими мимо парнями хиппового вида.

– Тань, ну где тебя черти носят?! – напал на нашу проводницу круглый лысоватый человек. Он говорил так быстро, что мы ровным счетом ничего не могли понять. – Эта козявка всех уже достала. Теперь выясняется, что она высоты боится. А высота там, сама знаешь – метра два, не больше. Мы ей и маты постелили, и батут надувной – ни в какую… Иди сама с ней разбирайся, а то еще чуть-чуть и я не выдержу…

– Я вам, Петрович, еще ребят веду. Вот, посмотри, вроде бы ничего, симпатичные. – Таня кивнула на нас, как на дорогой товар.

Но Петровича, похоже, мы интересовали меньше всего. Он не спускал глаз с Маши. Заметив его заинтересованность, Таня запротестовала:

– Нет, Петрович, даже не думай! Все уже утверждено и подписано. Да ты и сам знаешь, я обещала Денисову, что его дочь сыграет главную роль. С Денисовым шутки плохи.

Петрович по-прежнему стоял, приклеившись взглядом к Маше. От смущения Маша сделала старомодный реверанс и тихо произнесла:

– Здрасьте…

Петрович не ответил, с трудом переведя взгляд на нас с Лешкой.

– А, досочники? Да у нас их там, наверху, еще немерено… Кстати, Иван рвет и мечет, не может без тебя и часа пробыть, – он снова перевел взгляд на Машу. – Хочешь сниматься в кино?

Маша не успела вникнуть в суть предложения, как стриженая коршуном кинулась к Петровичу, встав между ним и красной от смущения Машей.

– Петрович, я серьезно, выбрось это из головы! Денисов час назад подписал счет, – Татьяна многозначительно посмотрела на чесавшего лысый череп мужчину и резко повернулась на каблуках. – Пошли, ребят!

Оставив Петровича размышлять над словами коллеги, понятными лишь им двоим, наша процессия двинулась дальше по лабиринтам киностудии.

– Машка, по-моему, ты только что чуть не стала актрисой, – шепнул Лешка. – Ты явно понравилась этому режиссеру.

– Никакой это не режиссер, – выпалил я. Мне почему-то не понравился этот лысый, особенно его бегающие маслянистые глазки.

Маша еще не оправилась от смущения и только пожала плечами.

Восьмой павильон напоминал огромный склад старой рухляди. Везде, куда ни бросишь взгляд, виднелись горы поломанных стульев, старые диваны с деревянными набалдашниками и дырками в прошивке, плетеные кресла и старомодные торшеры. Все это было сдвинуто поближе к стенам, чтобы освободить место в центре павильона, где, судя по всему, шел кастинг. Человек тридцать мальчишек нашего возраста стояли у входа, подпирая спинами ободранные стены ангара. Похоже, ждали они долго, потому что многие, поставив свои доски на пол, от нетерпения катали их ногами взад-вперед. Прямо напротив входа сидел худой мужчина в очках и с ним– тот самый Игорек, который в парке выдавал нам талоны. Прямо перед ними белобрысый мальчишка пытался что-то изобразить на своем скейте. То ли мальчишка волновался – он был красный как рак – то ли пол был слишком скользкий, но скейт выскальзывал у него из-под ног, отчего парень еще больше краснел. Наконец, он взмахнул руками, и скейт, подскочив, укатился в темный угол павильона, тут же слившись со стоявшей там рухлядью.

– Все, не могу больше на это смотреть. – Худощавый мужчина, до того молча сидевший на стуле, подперев голову рукой, вскочил и набросился на Игорька. – Ты кого понабрал, идиот! Уже три часа потеряны и все без толку!

– Иван Ильич, ну я же… – начал заикаться Игорек. – Вот, посмотрите, вон тот… Нет, вот этот… Ну, Иван Ильич!

Он подбежал к мальчишкам и злобно зашипел, чтобы худощавый мужчина не услышал:

– А ну, придурки, кто из вас кататься умеет, быстро вышли вперед!

Перепуганные мальчишки жались к стене. Никто не решался сделать шаг в центр павильона. Я толкнул Лешку в бок, но он отмахнулся. Вдруг Игорек заметил Татьяну, хмуро наблюдавшую за всем этим, облокотившись на дверной косяк.

– Тань, ну где ты шляешься, Ильич рвет и мечет!

Стриженая вздохнула, вышла вперед и стала медленно прогуливаться вдоль наших рядов, критически осматривая притихшую мальчишескую тусовку в разноцветных бейсболках.

– Ты… нет, вон ты, иди сюда! – ткнула она пальцем в заросшего кудрями парня и тут же забыла о нем, продолжая осмотр. – Ты, два шага вперед… ты тоже.

Нас стриженая обошла стороной, даже не удостоив внимания, лишь скользнула по мне и Лешке своим метким взглядом профи и тут же потеряла к нам всякий интерес. Вскоре в середине павильона собралось четверо мальчишек, переминавшихся с ноги на ногу и теребящих свои доски. Татьяна в последний раз окинула взглядом остальных и указала на парня, лица которого я не видел, он стоял к нам спиной.

– Еще ты… пожалуй… Пока все…

Пятый счастливчик присоединился к остальным избранным, и я увидел, что это не кто-нибудь, а Валерка Кирюк. Только сейчас он заметил нас, и на его лице появилась надменная ухмылка.

– Ну, чего жметесь, как девчонки, показывайте, что умеете, – Татьяна встала за спиной Ивана Ильича и сложила на груди руки.