Реакция Путина. Что такое хорошо и что такое плохо - Олег Кашин

Русские медиа — это десяток издательских домов, два десятка владельцев, три десятка имен. Про всех, в принципе, все известно и понятно. И нет среди них тех, кто четко и последовательно следовал бы правилам, сформулированным Волиным. Правила есть, тех, кто им следует, — нет. Это ведь не только в журналистике так, это у нас везде, но журналисты журналистоцентричны, поэтому речь Волина так взволновала, вот и все.

С некоторых пор (с прошлого года точно, а может, и раньше) о Сергее Удальцове самым популярным слухом стал слух о его желании занять место уходящего на покой Геннадия Зюганова. Может быть, Удальцов хочет стать не буквально председателем ЦК КПРФ, но, по крайней мере, общепризнанным коммунистом номер один в России — такие амбиции, как считается, у Удальцова есть. Геннадий Зюганов, в «Анатомии протеста» вздыхающий, что Удальцов не замечает, как его пассионарность используют враги, — может быть, это выглядит как добродушное предостережение младшему товарищу, но если посмотреть на отношения Зюганова и Удальцова, как на конкуренцию двух лидеров, все становится даже более логично: конкурента лучше топить, не подавая вида, что ты считаешь его конкурентом.

Если предположить, что 35-летний Удальцов действительно хочет подсидеть 68-летнего Зюганова, то стоит признать, что за последний год молодой коммунист добился в этом смысле заметного успеха. Но обязан он этим успехом не столько себе и даже не столько Зюганову, сколько власти — той, которая на пике декабрьских митингов держала его несколько 15-суточных сроков подряд за решеткой, потом обличала в «Анатомиях протеста», а теперь чуть не посадила в тюрьму «вплоть до пожизненного» (как пригрозил представитель СК Владимир Маркин), но после нескольких часов саспенса ограничилась задержанием заложника Константина Лебедева, отпустив Удальцова под подписку. У кремлевских политтехнологов есть такое любимое слово «масштабирование», и вот Удальцова за последний год смасштабировали дай бог каждому. Посмотришь телевизор и поймешь, как зовут главного лидера «несистемной оппозиции», и никаких выборов в координационный совет для этого не нужно. Главный оппонент Владимира Путина — это Сергей Удальцов.

А это, в общем, и есть то самое место Геннадия Зюганова, которое, по слухам, хотел занять Сергей Удальцов. Когда-то ведь именно Геннадий Зюганов много лет работал главным оппонентом действующего президента (тогда — Бориса Ельцина). После разгрома всей антиельцинской оппозиции в октябре 1993-го только компартии Зюганова и потешной ЛДПР Жириновского было позволено участвовать в выборах Госдумы, а к президентским выборам 1996 года роль Зюганова как главного антиельцинского оппозиционера не оспаривалась уже никем ни по ту, ни по эту сторону баррикад.

Теория заговора в этом случае, может быть, даже и имела право на существование — Ельцин и Зюганов с середины восьмидесятых жили на одной лестничной площадке цековского дома на 3-й Тверской-Ямской, но даже без конспирологии очевидно, что благодаря Зюганову Ельцин из авторитарного вождя, готового на что угодно ради удержания власти, превратился в человека, сдерживающего коммунистический реванш, пугавший даже многих из тех, кто понимал, что Ельцин и демократия — вещи в действительности трудносовместимые. В самом деле, лучше Борис Николаевич со всеми его недостатками, чем возвращение обкомов, ГУЛАГов и комсомолов?

«Анатомия протеста» и уголовное дело по ее итогам не могут не возмущать. Все слишком очевидно: власть расправляется со своим оппонентом, отбросив всякий стыд, откровенно и цинично. Сегодня Сергей Удальцов — самый преследуемый из лидеров Болотной. А если самый преследуемый — значит, главный.

И значит, главный оппонент путинского Кремля — левый радикал, не скрывающий своих симпатий к Сталину и всему советскому. Вы думали, Путину противостоит европеизированная интеллигенция с Болотной, но посмотрите на главного путинского оппонента — это же настоящий большевик, архипелаг ГУЛАГ во плоти. Между Путиным и этим сталинистом вы кого выберете? Дальше уже можно дословно цитировать ельцинские агитролики 1996 года: «Не допусти красной смуты!», «Существует только один путь к коммунизму — гражданская война и голод!», «Не дай бог!».

Никто не знает, хотел ли Удальцов занять место Зюганова, но, кажется, он его уже занял.

Объединение Верховного и Высшего арбитражного суда — это, конечно, «под Медведева». Конституцию поправят быстро; счастливая особенность российского законотворчества — закон можно считать принятым не тогда, когда за него проголосуют обе палаты парламента, а когда президент на экономическом форуме скажет, что неплохо было бы вот такую поправочку рассмотреть.

Примут, а дальше будет вот что. Понятно, что «под Медведева», и понятно, что все еще не раз напишут, что Медведева вот-вот назначат председателем объединенного суда, а Кудрина вместо него — премьером. Будут даже утечки из государственных информагентств, что соответствующая молния уже готова, но лежит пока под эмбарго. Но почему-то все как-то затянется. День проходит, два проходит, неделя, потом раз — и председателем суда становится Вячеслав Лебедев, которому заодно указом президента в очередной раз повышают пенсионный возраст. Все удивляются, но сходятся на том, что это временно. Медведев так и премьерствует. Кудрин так и ждет. Оба, как известно, терпеливые, никакой фантастики в этом нет.

Вышедших из тюрьмы по экономической амнистии показывают в программе «Время» — симпатичные, в основном, люди и простые человеческие истории, знаменитостей среди них нет, ни «Кировлеса», но и не «Оборонсервиса», вообще никаких сенсаций. Конечно, в контексте амнистии будут говорить о ЮКОСе, но закончится все тем, что Ходорковского и Лебедева повезут в Хамовнический суд на процесс по третьему их делу, и ждать их освобождения снова станет неприличным. Достаточно быстро словосочетание «экономическая амнистия» станет таким нуждающимся в пояснении полуанекдотом, как когда-то словосочетание «национальные проекты», ничего интересного.

«Народный фронт за Россию», наверное, не спеша и постепенно все-таки займет место «Единой России», которая на выборы 2016 года пойдет уже под маркой «Народного фронта» и, если совсем фантазировать, возьмет себе слоган «Против жуликов и воров»; популярной года полтора назад антикоррупционной теме как раз хватит оставшихся до выборов трех с лишним лет, чтобы, пропутешествовав по всем необходимым кабинетам, обрасти одобрительными резолюциями и стать нормальной, и всем понятной казенщиной.

Какого политического прогноза на ближайшие годы вы еще желаете? Мы живем с Путиным четырнадцатый год, и как-то странно было бы уже ждать от него сенсаций и сюрпризов. Даже знаменитая непредсказуемость (вау, он назначил Зубкова, кто такой Зубков?) давно стала предсказуемостью — когда заранее знаешь, что в конце концов все равно выйдет Песков и скажет, что иначе и быть не могло, перестаешь удивляться даже совсем безумным сюжетам, наподобие недавней драмы с поеданием глухаря. Ничего интересного не произойдет; добрые и злые начинания с равным успехом, пройдя через президентский фильтр, превратятся в вечное путинское ничего. «Министр Шойгу распорядился вернуть суворовцев на парад».