Пепел и Дым. Я (не) вернусь - Алиса Ковалевская

class="p1">Холодно в зале не было, а я всё равно подставила пальцы под тёплую воду. Взгляд Дымова пробирал до костей. Куда бы ни пошла, чувствовала, что он смотрит, следит. Только что пытается увидеть, я не знала.

– Ангелина умерла, – сказала своему отражению. Только с ним мне и осталось разговаривать.

Ангелина умерла. Я – не она. Нечего рассматривать меня, её это не воскресит.

Только я вышла из уборной, в коридоре появился Егор. Я не удивилась. Замедлила шаг.

Он подошёл вплотную.

– Что тебе? – спросила я достаточно грубо.

– Я тебе не нравлюсь, да?

От него пахло лимоном и коньяком. Потемневшие глаза предостерегающе блестели. Я хотела обойти его, но вместо этого оказалась притиснутой к стене. Теперь было не пошевелиться: стоило сделать хоть шаг, прижалась бы к нему.

– А разве должен? – выдавила через силу.

Его губы изогнулись, в зрачках полыхнула чернота. Выпитое шампанское не помогало. Ни смелости, ни безразличия. Меня начинало трясти. Взгляд Дымова опустился к губам, и я практически физически почувствовала это. И ещё…

– Отойди от меня! – прорычала сквозь зубы.

Пах его стремительно твердел. Егор снова посмотрел мне в глаза, потом на шею, в вырез платья. Во рту пересохло, сердце заколотилось сильно, громко.

Я не Ангелина! И никогда не стану ею! Никогда не позволю ему сделать с собой то, что сделал он с ней: вывернуть душу, разбить сердце и оставить подыхать, в то время как сам он наслаждался жизнью в сытой Канаде!

Он жёстко усмехнулся.

– Понятия не имею. Я тебя второй раз в жизни вижу. Мы с тобой даже не знакомы.

Взгляд хищника, самца, убийцы.

– А вот тут ты ошибаешься, Дымов, – прошипела я с яростью, когда он дотронулся до моего бедра. – Я знаю о тебе куда больше, чем ты можешь себе представить. И какая ты подлая сволочь, я тоже знаю, Дымов. Не изображай из себя невинную овцу. Ты лицемерный, трусливый, самовлюблённый кобель, которому дела нет до чужих чувств. А уж если это чувства тех, кто не может принести тебе пользу…

Прикованная его свинцовым взглядом, я стиснула зубы. Прижалась к стене в попытке не чувствовать его, но всё равно чувствовала. И пропитанное коньяком дыхание, и запах, и твердеющий бугор ширинки в районе живота.

– И откуда же ты всё это знаешь? – В его голосе послышалась хрипотца.

Он не двигался, но ощущение было, что коридор стал ещё меньше, а пространства между нами не осталось совсем. Я могла различить каёмку тёмно-голубой радужки с синими точками, маленький шрам на небритой скуле. На лоб его падали русые волосы, квадратный подбородок был гневно выдвинут.

– Лина много о тебе рассказывала.

– А вот о тебе она не рассказывала ничего, – хмыкнул он угрюмо.

– Хоть на это ей ума хватило, – процедила я.

Толкнула его. Он пошатнулся, сделал шаг назад.

Оказавшись на свободе, я смогла нормально вдохнуть. Пошла к залу, но сразу же остановилась. Обернулась. Дымов смотрел на меня.

– Моя сестра прокляла день, когда встретила тебя. Тот день, когда пришла на стадион, и тот, когда ты появился в переулке. Она прокляла тебя. Знаешь, какими были её последние слова перед смертью?

Дымов просто смотрел. Но радужки уже не было – только чёрные зрачки и сжатые губы.

– Будь ты проклят, Дымов, – выговорила я тихо. – Вот что сказала Ангелина, Егор. Будь ты проклят.

Егор

– Блядь! – Я с маху всадил в стену кулак, стоило Полине скрыться за поворотом.

Боль была адская, но ни отделаться от бессильной досады, вызванной словами Полины, ни от напряжения в паху она не помогла. Какого дьявола?!

Отголоски незадавшегося разговора резали сознание. Я сам не знал, чего хотел от сестры Ангелины, когда шёл за ней. Зато знал, чего не хотел – чтобы яйца превратились в звенящие бубенцы. Только почувствовал её рядом, как переклинило. Что это за хренотень, я понятия не имел! С Ангелиной у них нет ничего общего, кроме внешности. Да и та…

Ангелина была ангелом. Её сестра – дьявол. Даже глаза у неё дьявольские.

Вернувшись в зал, отыскал её среди остальных. Богатырёв что-то говорил ей, прижимая к себе за талию. На сей раз по нервам полоснуло ревностью. Да что происходит?!

– Что такой мрачный? – Рядом встал защитник Валерка.

Пожалуй, из всей команды он импонировал мне больше всего.

Валерка проследил за моим взглядом.

– Богатырёв не промах. Знал, с кем шашни заводить.

Он пригубил виски.

– Хочешь сказать, он её трахает только потому, что она дочка Кузнецова?

– Поначалу, скорее всего, так и было. Рассчитывал на тренерскую благосклонность. Только Кузнецову плевать на личное. Он на такие вещи не ведётся.

Заставив себя отвернуться, я тоже взял стакан. Хотелось выругаться. Напряжение в паху стало меньше, а жгучая ревность не проходила, сколько я мысленно ни повторял, что это не Линка. Чужая женщина. Во всех смыслах чужая.

– В любом случае характерец у Полины тот ещё. Где сядешь, там и слезешь, – продолжил Валерка. – Так что скорее это она будет его использовать, чем он её.

– И для чего же? – бросил я нехотя.

Валерка хмыкнул. Я сжал зубы. Понятное дело, для чего.

Глава 8

Полина

Ему вообще всё равно?! Вообще нет разницы, она или я?!

Злость перешла в ярость. Скрытую, но от того не менее сильную. А если бы в прошлом он знал нас обеих? Готов был бы с каждой по очереди? Или сразу с двумя?! Чего стоили его признания Ангелине? Его любовь?

Хотя ответ на этот вопрос я и так знала: ничего.

Как он вообще может после всего хотеть меня?! После того, как бросил Лину, как фактически убил её?! Как?!

Я допила шампанское. Снова почувствовала на себе выворачивающий душу взгляд и взяла ещё один фужер. Но шампанского больше не хотелось.

Федя стоял вместе с другими хоккеистами и чему-то усмехался.

Я подошла к нему.

– Поехали домой. Я устала.

Парни замолчали. Все как один уставились на меня, и это вызвало раздражение. Словно бы я была диковиной говорящей куклой.

– Поль… – Фёдор замялся. – Я не собирался так быстро уезжать. Прости, конечно, но у нас с парнями не каждый день есть возможность расслабиться. Мы только начали. – Он многозначительно приподнял стакан с виски.

– Всё ясно. Расслабляйся дальше. Я домой.

– Я бы отвёз тебя, но… – И опять приподнял стакан.

– Я способна доехать на такси, Федь, – ответила резко, ни разу не жалея об этом.

Взгляд Богатырёва стал как будто виноватым.

– Хорошо, я вызову тебе такси. – Он попытался