Подземный мир. Нижние этажи цивилизации - Уилл Хант

С ДАВНИХ ПОР воображение человеческое занимают легенды о подземных существах, ведущих тайную жизнь во мраке этого потаенного мира. В своем трактате «История» (Ιστορίαι, V век до нашей эры) древнегреческий историк Геродот упоминает народ, живущий в пещерах Эфиопии в полной темноте. Троглодиты (от греческого τρώγλη — «дыра» и δύειν — «залезать») описаны как пигмеи-альбиносы, которые ведут ночной образ жизни, питаются ящерицами и «визжат», если их выводят на свет. Вообще у Геродота много сомнительных сведений: например, рассказы о муравьях размером с собаку, которые ищут золото в Индии, — но не он один рассказывает о троглодитах. Несмотря на вопиющее отсутствие прямых свидетельств, подземные жители возникают в текстах историков снова и снова, от Страбона и Плиния Старшего до Карла Линнея, шведского ботаника, работавшего в XVIII веке, основоположника классической таксономической классификации живых организмов на латинском языке. Линней объявил, что существует два относительно независимых человеческих вида: один из них живет на поверхности земли, другой — обитает под землей. Homo diurnus, или человек дневной, обитает в условиях солнечного света и кислорода, в то время как Homo nocturnus, или человек ночной, живет во тьме и охотится ночью. Вера в подземных людей, обожающих темноту, постепенно сошла на нет, однако мысль о наличии нашего тайного альтер эго и ныне задевает за живое, как будто человечество неосознанно тысячелетиями ищет свою противоположность, свое теневое «я».

Первое подтвержденное свидетельство подземной жизни относится к 1689 году, когда некий дворянин из Триеста, барон Янез Вайкард Вальвазор, составил и опубликовал историю Словении. Описывая плато Карст, включающее в себя множество пещер, Вальвазор упоминает змееподобное животное, длиной около фута, которое проливными дождями вынесло из пещер. Существо было знакомо местным жителям; они полагали, что это деградировавшее потомство подземных драконов. Вальвазор назвал его olm — саламандрой, которая постоянно живет под водой[33]. В книге Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» (On the Origin of Species by Means of Natural Selection, 1859) это существо — протей — упоминается в качестве показательного примера теории адаптивной эволюции: обитая на поверхности, существо всё больше времени проводило под землей — возможно, в поисках убежища от хищников, — и постепенно, на протяжении миллионов лет, его потомству передавались те черты, которые помогали приспособиться к подземной жизни. В скудных условиях подземной среды у животного развился особый обмен веществ, позволяющий принимать пищу всего один раз в год. В вечной темноте, где не нужна защита от ультрафиолетовых лучей, протей утратил кожный пигмент и теперь может похвастаться окраской цвета слоновой кости с примесью мертвенной бледности. Под землей ему стали не нужны даже глаза: мало-помалу они скрылись под слоем кожи.

Вскоре биологи обнаружили несколько классов существ, обитающих в пещерах: «ночные животные» (селятся у входа), «сумеречные животные» (селятся в зоне досягаемости рассеянного света); наконец, животные «темной зоны», или троглобионты, такие как протей, которые настолько адаптированы к подземной жизни, что не смогли бы выжить на поверхности. Экспедиции в пещеры позволили обнаружить и описать удивительный бестиарий подземных существ: сом-альбинос, перламутровые пауки, слепые жуки, прозрачные крабы и безглазые насекомые. Троглобионты, как считалось, были единственными обитателями подземелья: ни одно другое живое существо никогда не смогло бы выжить в «темной зоне».

Наши знания о подземном царстве существенно пополнились в 1994 году, когда молодой биолог из штата Нью-Мексико по имени Пенни Бостон спустилась на самое дно пещеры Лечугилья, преодолев глубину в две тысячи футов. Среда обитания внутри, по ее словам, максимально позволяла «почувствовать себя на другой планете, не покидая Земли», — в общем, слишком инородная, чтобы стать домом даже для самого выносливого троглобионта или любого другого живого существа. Но в какой-то момент, когда Бостон разглядывала пушистое коричневое геологическое образование на потолке пещеры, ей в глаз попала капля воды. Биолог с изумлением обнаружила, что ее глаз опух и заплыл. Это могло означать только одно — инфекцию, возбудителем которой являются бактерии, крошечные микроорганизмы, живущие в глубинах пещеры, то есть намного глубже под землей, чем предполагалось в самых смелых прогнозах[34].

Тогда исследователи начали задаваться вопросом об остальном подземном мире — то есть о невидимой территории помимо пещер, о скалистой породе, которая прежде считалась сплошной, а в действительности была пронизана крошечными порами и трещинками, наполненными подземными водами. Пока научное сообщество не принимало всерьез предположение о том, что внутри земной коры есть жизнь, — ведь там слишком темно, слишком жарко, слишком высокое давление, слишком мало еды, — энтузиасты-микробиологи отправились на поиски. Они спускались в нефтяные и газовые скважины, в другие искусственные полости, даже создавали собственные, чтобы отобрать на глубине пробы воды. И во всех исследуемых образцах они находили активные сообщества бактерий. На глубине тысячи футов, потом — одной мили, потом — двух миль от поверхности Земли, в зловонных, опасных для жизни местах, где атмосферное давление в четыреста раз превышало значения на поверхности планеты, а температура достигала 200 градусов по Фаренгейту.

По мере того как совершалось всё больше открытий, биологи осмысливали невиданный масштаб и разнообразие подземной жизни; это требовало коренного пересмотра сложившихся представлений. Подобно тому как при Копернике Земля перестала считаться центром Вселенной, а человек — центром мироздания во времена Дарвина, новые открытия позволяли предположить, что живущие на поверхности существа составляют скорее меньшинство обитателей планеты. Иначе говоря, общая биомасса подземных организмов почти равна таковой для наземных существ или даже превышает ее. Если на одну чашу весов поместить все подземные микроорганизмы, а на другую — все растения и животных, обитающих на поверхности Земли, весы дрогнут. «Мы недоверчиво качаем головами, — писал в 2001 году эколог и почвовед Дэвид Вулф, — и не верим, что может существовать иной живой мир, спрятанная от наших глаз подземная биосфера, еще более обширная, чем всё разнообразие жизни на Земле»[35].