Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль - Стэнли Милгрэм

Когда экспериментатора в лаборатории не было, подчиняемость резко падала. Число послушных испытуемых в эксперименте 5 (26) почти в три раза превышало аналогичный показатель в эксперименте 7 (9), где указания давались по телефону. Похоже, испытуемые сопротивлялись значительно сильнее в отсутствие взаимодействия лицом к лицу.

Более того, когда экспериментатор отсутствовал, у испытуемых наблюдалась интересная форма поведения, которой при нем не было. Некоторые продолжали эксперимент, но давали менее сильные разряды, чем требовалось, причем не ставили в известность экспериментатора. При этом по телефону они уверяли экспериментатора, что повышают уровень электрошока согласно инструкции, тогда как на самом деле нажимали на рубильник с минимальным напряжением. Эта форма поведения особенно интересна: хотя своим поведением эти участники явно шли вразрез с заявленными целями эксперимента, им было легче решить проблему внутреннего конфликта подобным образом, чем открыто портить отношения с авторитетом.

Мы пробовали и такую модификацию: экспериментатор отсутствовал в первой части опыта, но появлялся вскоре после того, как испытуемый нарушал указания, пользуясь тем, что им руководили по телефону, и не увеличивал напряжение. Появление экспериментатора зачастую меняло дело в пользу повиновения.

Эта серия экспериментов показала, что физическое присутствие авторитета — важный фактор, от которого во многом зависит подчинение или неподчинение. Подчинение антигуманным указаниям отчасти обусловлено непосредственным контактом между авторитетом и испытуемым. Любая теория подчинения должна это учитывать4.

Эксперимент 8: участие женщин

В описанных выше экспериментах в качестве испытуемых фигурируют взрослые мужчины. Но мы исследовали также 40 женщин. Этот эксперимент представляет особый теоретический интерес благодаря двум важным выводам в области социальной психологии. С одной стороны, в большинстве тестов на податливость женщины оказывались более уступчивыми, чем мужчины (Weiss, 1969; Feinberg, mimeo). Таким образом, можно было ожидать, что в нашем эксперименте они продемонстрируют бóльшую подчиняемость. С другой стороны, считается, что женщины менее агрессивны, чем мужчины, и более склонны к эмпатии. Это могло повысить их сопротивление приказу наносить жертве удары током. Стало быть, перед нами два противоположных фактора. Результаты можно видеть в таблице 3. Уровень подчиняемости был практически тем же, что и у мужчин5, но женщины испытывали в целом более сильный внутренний конфликт, чем мужчины6.

В женском подходе заметна своя специфика. Скажем, в интервью после эксперимента женщины значительно чаще, чем мужчины, соотносили эту ситуацию с проблемами воспитания детей.

Женщин изучали только в роли «учителей». Было бы интересно поручить им другие роли. Скорее всего, в качестве жертв они спровоцировали бы больше неподчинения: все-таки наши культурные нормы гораздо строже оценивают причинение боли женщинам, чем причинение боли мужчинам. (Аналогичным образом, если бы в роли жертвы оказался ребенок, значительно большее число участников отказались бы слушаться экспериментатора.)

Но особенно интересно было бы поставить женщину в положение авторитета. Неясно, как реагировали бы на нее испытуемые (мужчины или другие женщины). С одной стороны, женщин меньше привыкли видеть в роли руководителей. С другой — возможно, что многие мужчины захотели бы продемонстрировать перед женщиной-экспериментатором свою твердость, невозмутимо выполняя ее жесткие приказы. В главе 7 мы расскажем о трех экспериментах с участием женщин.

Эксперимент 9: ограниченный контракт жертвы

Объясняя свое подчинение, некоторые испытуемые опирались на идею имплицитного социального контракта. Они рассуждали так: по соглашению с экспериментатором они пошли на отказ от определенных свобод во имя общепризнанной ценности — прогресса научных знаний. Более того, они усматривали здесь систему двойного согласия: жертва также заключила договор с экспериментатором и не имела права в одностороннем порядке отказываться от своих обязательств. И еще: жертва признала авторитет экспериментатора, не оговаривая условий относительно того, как с ней будут обращаться. Стало быть, жертва должна смириться с последствиями собственного свободного решения. Сколь бы неприятным опыт ни был, договор есть договор. Общество построено на этой предпосылке.

Это рассуждение встречалось так часто, что возникла необходимость в эмпирической проверке. Мы решили изменить обстоятельства, при которых жертва начинает участвовать в эксперименте. Она не должна давать ни прямого, ни подразумеваемого согласия на удары током против ее воли.

Для этого потребовалось ввести лишь одно небольшое уточнение. Надо сказать, что обоих предполагаемых участников эксперимента уведомляли о характере эксперимента еще до того, как «ученика» пристегивали к «электрическому стулу», и до того, как впервые подавалось напряжение. После этого они подписывали бумагу, в которой говорилось: «Я участвую в данном исследовании по собственной воле. И тем самым освобождаю Йельский университет и его сотрудников от каких-либо юридических претензий, связанных с моим участием».

Как правило, это происходило автоматически. Однако в данном случае — уже после жеребьевки и объяснений — «ученик» возражает. Уже занеся ручку над бумагой, он медлит с подписью: мол, у него проблемы с сердцем, а потому согласиться он может лишь при условии, что опыт прекратят по первому его требованию. «Я согласен участвовать, но только при условии, что вы меня отпустите, как только я вам скажу. И это — единственное условие». Эти слова слышат и «наивный испытуемый», и экспериментатор, который в ответ бормочет нечто вроде согласия. Тогда «ученик» ставит свою подпись и его привязывают к «электрическому стулу». «Ученик» оговорил пределы своего участия. Эксперимент начинается.

После удара в 150 вольт «ученик» протестует. Экспериментатор пропускает его возражения мимо ушей и велит испытуемому продолжать (как и в других вариациях эксперимента). Таким образом, налицо элемент предательства и явная нечестность. Эмпирический вопрос же состоит в следующем: можно ли что-то исправить? Или обсуждение «контракта» — не более чем дань философии и не имеет отношения к реальным силам, действующим в данной ситуации?

Около четверти испытуемых, выказавших неподчинение, сослались именно на то, что жертва оговорила свое участие условиями. Так они во многом и мотивировали свой отказ слушаться.

ИСПЫТУЕМЫЙ: Он сказал, что хочет, чтобы в случае чего его отпустили… Я просто не могу больше это слушать, что бы вы ни говорили относительно повреждения тканей.

(Отказ при уровне 18.)